улицы пусты, фонари постепенно гаснут, передавая эстафету дневному свету, воздух колючий, еще не согретый людским дыханием. И чем старше она становилась, тем раньше вставала, объясняя это тем, что тратить время на сон можно только если ты совсем еще ребенок. Потому что для детей спать – значит расти, а для стариков спать – значит пропускать жизнь. И Мартину Кингсли пришлось смириться с привычкой жены, а потом и полюбить. Сейчас они выглядели румяными, довольными и полными сил, хотя прошли явно не одну милю.
– О, у нас уже гости?! – удивилась Лилиан, отдавая сыну палки для скандинавской ходьбы. – Брендон, ты так рано и… в смокинге?!
Брендон запахнул черное пальто и опустил руку с тлевшей сигарой: портить потрясающе чистый утренний воздух курением было не стыдно, а вот под неодобрительным взглядом матери друга сгорать не хотелось. Только миссис Хейворт удавалось пристыдить его, как желторотого школьника, не используя слов – одна мимика чего стоила.
– Лилиан, вы для меня – королева, а в гости к королеве только при параде! – Он взял ее руку в белой шерстяной перчатке и поцеловал ладонь, вызывая смущенный смех.
– А что с домом случилось? – обеспокоенно поинтересовался Мартин, окидывая взглядом понурые улыбки гирлянд.
– Ночью ветрено было, – махнул рукой Ник, ненавязчиво подталкивая всех к теплому дому. Завтрак наверняка уже на столе.
– Да, – согласилась Лилиан. – Я слышала завывания сегодня. Точно с гор подуло, – озабоченно взглянув на небо, предположила она.
Мартин искоса посмотрел на Брендона, но добавлять ничего не стал. Ветер, так ветер.
–//-
Оперный театр «Уилер» в новогоднюю ночь в своем зале собрал видных политических деятелей штата и именитых гостей города. Шампанское и фуршет, легкая чувственная оперетта и роскошный банкет – программа вечера, на первый взгляд, казалась очень заманчивой, но не для всех. Брендон занял место в ложе, скептически оглядывая зал и удивляясь, почему все же поддался уговорам матери и позволил затащить себя в оперу.
Проводить досуг в компании политиков, представителей власти и городской элиты он привык с молодых ногтей. Его семья и окружение были их яркими представителями. Каждый мужчина в его роду рано или поздно оказывался в кресле власть имущих: сенаторское, губернаторское, возможно, когда-нибудь и президентское. Главное, начать двигаться в этом направлении. И он начал, давно, наверное, тогда, когда сделал свои первые шаги. Брендон не просто привык быть в центре влияния, политического и финансового, он искренне наслаждался своим привилегированным положением. Его не утомляли однообразные беседы и порой скучные, твердолобые люди, наоборот, на их примерах он учился, предпочитая не повторять чужих ошибок.
Брендон был честолюбив и собирался через пару лет баллотироваться в сенат. Репутация лучшего юриста, природная харизма, ум и родословная, в которой есть блестящие политики, – уверенность, что он добьется желаемого была велика. Правда, для осуществления планов ему необходимо