лежит на сохранении в десятом роддоме. Она на прошлой неделе ушла в декрет.
Прекрасно. Декрет – это прекрасно, – одобрила я, – но что дальше случилось с нашими документами?!
Она их точно прихватить не могла, – ехидно заметила Двуцветик.
А кто мог?
Ну, ваш жених, к примеру, – пожала та плечами, как будто не понимала, как я сама не могла додуматься до такого простого объяснения.
Жених не мог, мы это уже с Инной Себастьяновной обсуждали, – отрезала я.
Свиридовной, – обиделась Инна за свое отчество.
Извините, – отмахнулась я. – Так все-таки, где наши документы?
Да кто же вас знает! – в сердцах вскинулась Свечкина. – Их забрали. Но это кто-то из вас, нам ваши документы точно не нужны!
Ксения Робертовна, – поспешила встрять заведующая, видя, что мое лицо стало куда более ярким и цветистым, чем прическа подчиненной, – вы только не волнуйтесь. Давайте так поступим, вы пока побеседуете с вашим женихом, а мы тут все поищем и с Мариночкой свяжемся, вдруг она папочку вашу куда присунула, знаете эти беременные такие забывчивые на самом деле!
Что значит «присунула»? Что значит забывчивые? Вы хотя бы сами понимаете, что говорите? У нас свадьба сорвалась и документы пропали, а вы мне что-то про склероз беременных женщин толкуете!
Да она и так сорвалась бы, вас же машина еще раньше сбила! – невозмутимо парировала она
Инна Спиридоновна! – заорала я не своим голосом. – Вы меня не доводите!
Свиридовна, – рявкнули обе крали в один голос и возмущенно переглянулись.
Если вы не забирали, так, значит, найдем…
А если не найдем, то, значит, забирали…
А если не найдем, и не забирали, то, значит, где-то потерялись…
Или не потерялись, а просто завалились, хотя у нас такого никогда не бывает!
Я почувствовала, что комната медленно, но уверено закачалась и двинулась вправо, предметы потеряли четкость и яркость, а воздух стал густым и вязким. Видно с моим лицом тоже что-то такое приключилось, ибо дамочки испугались по- настоящему, водичку из графинчика в стаканчик плеснули и принялись мне в рот пихать. Водичка чем-то воняла, и я ее пить отказывалась. В ушах стоял звон. Тут что-то звякнуло, это Свечкина графин на пол сшибла, а ко мне вернулось ощущение реальности.
Простите, – сказала заведующая.
Извините, – поддакнула Свечкина.
И вы тоже, – выдавила я из себя. – Я, пожалуй, пойду. Только вы все равно поищите наши паспорта, их же так тяжело восстанавливать.
Чувствуя на себе их прожигающие взгляды и одновременно не чувствуя никаких сил, я побрела вон из загса. Ужас какой-то, а не заведение!
На свежем воздухе мне стало полегче, я оттащила себя на следующий квартал, который утыкался в маленький скверик. Там в тени старых вязов имелась симпатичная кафешка. Я присела за желтый пластиковый столик, заказала официанту минералку, кофе с коньяком