ее слов повеяло жесткостью, неожиданной в устах тяжело больного человека.
Гамлет промолчал, и Матильда тут же поняла, что он ей защитником не будет и что такая свекровь – слишком высокая плата за статус замужней женщины, но вернуться домой и услышать Леркино: «Я же тебе говорила!», – было немыслимо, тем более, не хотелось выслушивать мамины лекции на тему служения Отечеству, из них уже могла получиться солидная монография. Матильда осталась в Ереване.
Сразу после скромной свадьбы Матильда освоила множество новых функций: сначала медсестры (делать уколы свекрови), а после операции нянечки (обслуживать ее же), сиделки (вскакивать по ночам к ней, потому что свекор и муж должны были высыпаться – им ведь утром идти на работу). Конечно, ей пришлось и готовить. И это оказалось самым сложным – больная была капризна, разборчива в еде. Но как она ни ворчала, на кухне Матильда успехов так и не достигла.
Все, чем ей раньше не нравилось заниматься, пришлось делать в замужестве, к тому же здесь, в Армении, имелись свои особые, национальные, заморочки: невестка, например, никогда не должна поворачиваться к свекру спиной, то есть если он сидел за столом на кухне, а ей требовалось вымыть посуду, то она была вынуждена стоять как-то полубоком к нему и к раковине. Хотя она и не была избалована мужским вниманием, но такие галантные мелочи, как, например, уступить стул даме, повесить пальто девушки в шкаф, доставались и ей и считались естественными, а здесь она была обязана уступать стул мужчине, вешать его пальто и помогать ему надевать его.
Особенно неприятно ее удивило то, что, как оказалось, именно она должна мыть и чистить всю обувь в семье, гладить и стирать на всех. И требования Сусанны к качеству стирки были чрезвычайно высокими. Постельное белье обязательно требовалось каждый раз кипятить и крахмалить. По дворам здесь возили бочку с отбеливателем со странным названием «жавель», продавали его на розлив. При вываривании белья его добавляли в кипяток, и если этого жавеля перелить, то он разъедал ткань.
– Деточка, нельзя лить жавель прямо на вещи, надо добавлять его в воду, – ласково, но неукоснительно делала замечания свекровь.
Почему-то у них сразу так сложилось, что если на майке свекра обнаруживалась дырка, то, следовательно, это Матильда перелила жавеля, и хотя той майке было сто лет в обед, невестке приходилось выслушивать очередной выговор от свекрови… Белье сушили во дворе, и там были свои сложности: Матильда должна была развешивать все строго по ранжиру: простыни с простынями, наволочки с наволочками, майки с майками…
Свекровь бдительно следила за каждым ее шагом, делая замечания лицемерно ласковым голосом: «Деточка…» – так она обычно начинала свои придирки. После операции Сусанна быстро поднялась на ноги, права была Лерка, здоровья свекрови хватит на троих, а Матильда так и осталась домработницей, к тому же со специфическим армянским уклоном и под неусыпным контролем Сусанны Эдуардовны.
Весь первый год семейной жизни Матильда практически не выходила из дома, лишь изредка, вечерами,