городке, они качали пресс.
– Пять – и! Шесть – и! – отрывисто считал Дыгало.
Воробей замер с искаженным от напряжения лицом, пытаясь согнуться. Дыгало с размаху ударил его пряжкой по животу – и Воробей судорожно сложился…
…Подтягивались в ряд на турнике.
– Семь! Восемь! Девять! – Дыгало метался вперед и назад, помогая ремнем по заду…
…Отжимались на кулаках.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать! Быстрей, уроды! На бабе своей корячиться будешь! – Дыгало переступал через них, подгонял пинками…
…Бежали по лабиринту из железных, отполированных ладонями турникетов, рывком подтягивая себя из одного изгиба в другой, мельтеша друг за другом, как в калейдоскопе…
…Пробегали, ловя равновесие, по бревну. Чугун поскользнулся и со всего роста сел верхом, повалился на землю, держась двумя руками за яйца.
– Назад, уроды! Все назад! Десант своих не бросает!
Пацаны бросились обратно, со злостью отвесив на бегу несколько пенделей Чугуну…
…С разбегу карабкались на дощатую стену и переваливались на другую сторону, спеша успеть до того, как опустится занесенный ремень.
– Быстрей, уроды! Пуля не ремень – догонит!..
…Ползли по-пластунски по залитой до краев густой грязью луже под низко натянутой колючкой.
– Ниже голову! – Дыгало каблуком в затылок впечатал Джоконду лицом в грязь. – Дурная голова – подарок для снайпера!..
… – Десять влево – упал! Десять вправо – упал! Не давай прицелиться!
Пацаны короткими перебежками продвигались вперед, падали на жесткую землю, перекатывались за камень, тут же вскакивали, бросались в другую сторону и снова падали, отбивая колени и локти.
– Десять влево – упал! Десять вправо – упал! Ты уже труп, урод, ты понял? Твою похоронку мать читает! Десять влево – упал!..
…В полной выкладке, с разбухшими от камней рюкзаками стояли под щебневой горой.
– Командир, готовность!
– Товарищ сержант, второе отделение к выполнению поставленной задачи…
– Отставить!
Дыгало прошел вдоль строя и упер палец в Чугуна.
– Открой рюкзак!
Чугун обреченно снял рюкзак и открыл. Сержант опрокинул его, вытряхнул – под небольшим слоем камней он был набит свернутым брезентом. Дыгало медленно поднял глаза.
– Это залет, воин! – отчетливо произнес он. – После отбоя – ко мне!
И снова под полуденным палящим солнцем пацаны лезли на щебневую гору, задыхаясь, проскальзывая вниз лицом по острой щебенке. А когда подняли залитые потом грязные лица, увидели сквозь багровое марево в глазах первое отделение – те, посмеиваясь, возбужденно потирая руки, ждали их на вершине.
Они молча лежали в темной казарме, прислушиваясь. Из комнаты сержанта доносились звуки тяжелых ударов и приглушенные стоны. Затем дверь открылась, Чугун на подгибающихся ногах, жалко съежившись, проковылял к своей кровати.
Джоконда повернулся, зарылся лицом в подушку… И в то же мгновение