осень на дворе, темень да холод, и нам нужна крыша над головой, сказала она
и они еще постояли, не говоря ни слова
Мне ведь вскорости родить, со дня на день, говорит она
Да, говорит Асле
А деваться нам некуда, говорит Алида
Потом она садится у стены дома на лавку, которую сколотил еще папаша Сигвалд
Надо было убить его, говорит Асле
Не говори так, говорит Алида
и Асле подходит, садится на лавку рядом с
Алидой
Убью я его, говорит Асле
Нет-нет, говорит Алида
Просто этак устроено: одни владеют, а другие нет, говорит она
И те, кто владеет, правят теми, кто не владеет, нами, стало быть, говорит она
Пожалуй что так, говорит Асле
И так должно быть, говорит Алида
Пожалуй, говорит Асле
и Алида с Асле сидят на лавке, не говоря ни слова, а спустя некоторое время тот, что владеет Сараем, выходит из дома, говорит, что пора им собирать свое добро, отныне жить здесь будет он, хозяин, и до них ему дела нет, по крайней мере до Асле, Алида же, говорит он, Алида, напротив, может покамест остаться, в ее-то положении, говорит он, через несколько часов он вернется, и к тому времени их, по крайней мере Асле, здесь быть не должно, говорит он и спускается к лодке, а отвязывая ее, добавляет, что съездит к торговцу, а когда вернется, в Сарае должно быть пусто и чисто, нынче он сам здесь заночует, ну, может, и Алида тоже, коли захочет, говорит он, отталкивается от причала, поднимает парус и направляет лодку на север вдоль берега
Я могу собрать вещи, говорит Асле
Я тебе пособлю, говорит Алида
Нет, ступай-ка ты домой, в Пустошь, к мамаше Хердис, говорит Асле
Может, сегодня там и заночуем, говорит он
Может, говорит Алида
она встает и Асле видит, как она идет прочь по берегу, видит коротковатые ноги, круглые бедра, густые длинные черные волосы, волной падающие на спину, Асле сидит и провожает Алиду взглядом, она оборачивается, смотрит на него, вскидывает руку и машет, а потом начинает подниматься в гору, к Пустоши, Асле же идет в Сарай, собирает все их пожитки в два узла, выходит наружу и тоже идет прочь по берегу, с двумя узлами через плечо и скрипичным футляром в руке, а глянув на море, видит, что хозяин Сарая ворочается на своей лодке, и Асле шагает в гору к Пустоши и все свое имущество несет на плече в двух узлах, в руке только футляр со скрипкой, а немного погодя видит Алиду, она идет ему навстречу, говорит, что у мамаши Хердис им жить нельзя, ведь мамаша Хердис, пожалуй, никогда особо не любила ее, родную-то дочь, всегда куда больше любила ее сестру Улину, а ей всегда было невдомек, отчего так вышло, потому она и не хочет сейчас туда идти, живот-то у нее вон какой большой и вообще, говорит она, Асле же говорит, что время уже позднее, скоро стемнеет, а ночью холодно, в конце-то осени, вдобавок того и гляди дождь пойдет, так что придется им все-таки смириться и спросить, нельзя ли немного пожить у мамаши Хердис в Пустоши, говорит он, и Алида отвечает, что он,