трех букв оперативно окружили дом и бассейн, заперев Богдана внутри собственного жилья, и никуда не выпуская. Поначалу Богдан испугался, что его воду забирают силовые службы, но ему быстро разъяснили – все мероприятия для его собственной безопасности. Богдану осталось только удивляться, как они так быстро среагировали. Вместе со службой в вертолетах оказались люди в халатах, быстро распределившиеся по территории, где можно было найти лужи от ливня, не относящиеся к участку Богдана. На эту воду имело право только государство, так как земли не относились к частной собственности.
В течение двух часов вертолеты летали по округе. Богдан наблюдал за работой людей в халатах из окон. Их становилось все больше, и специалисты очень быстро наполняли специальные емкости, предназначенные для перевозки воды. Богдан подумал, что сегодня у государства тоже счастливый день: улов был невероятен. Как только работа была закончена (Богдан подозревал, что работало никак не меньше двухсот человек), вертолеты снова зашумели и скрылись вдали.
Не прошло и часа, как со всех сторон нагрянули репортеры и журналисты с самых разных каналов. Немного опередив их, подъехала полиция, а чуть позже стали подтягиваться горожане, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь из-за большого нагромождения камер и людей. СБВ не подпускала никого к дому Богдана, но пронырливые журналисты пытались обойти защиту, за что получали затрещины и с позором изгонялись подальше. Особые активисты уже начинали репортажи, решив, что снимут как можно больше материала без участия хозяина торжества.
Как Богдану объяснил сотрудник СБВ, во время работы сборщиков территорию огораживают сотрудники, не подпуская к воде никого, кто на нее не имеет права, чтобы все до капли могло перейти в руки государства, либо частного лица. Богдан в душе порадовался, что эти ребята прибыли так быстро. Он спросил сотрудника об их оперативности, на что сотрудник ответил: «Мы ближе к Вам, Богдан Васильевич, чем Вы думаете».
Завтрак Богдан пропустил из-за большого количества событий на минуту свободного времени, поэтому первую еду он отведал только в двенадцать часов. Съев пюре быстрого приготовления с черным хлебом и консервированным зеленым горошком «Бондюэль».
– Наверное, у вас во Владимирограде такое не едят? – осведомился Богдан у ближайшего сотрудника, светловолосого парня с широкими плечами.
– Почему нет, мы не такие уж и возвышенные. Вы скоро все поймете, – и сотрудник продолжил молча стоять на месте.
Через час или полтора, Богдан потерял счет времени, девушка в униформе спросила у него, не желает ли он дать кому-нибудь интервью. Богдан посмотрел на нее, как на безумную. Такой ажиотаж вокруг его личности казался ему чем-то диким, а вежливость окружавших его людей немного пугала. Особенно после грозных криков Михаила Петровича.
Входная дверь открылась, и вошел молодой человек с длинными черными волосами, стянутыми сзади в хвост, худым лицом и карими глазами. Разглаживая руками свой синий костюм, он представился Александром Тимохиным, репортером телеканала Россия. После знакомства