работе. Подкрепившись, продолжили путь, сразу стало веселей. Вот и Фауль затянул любимую песню: «Уралым…».
Случившееся вскоре после остановки улеглось в считанные мгновения. Вдруг из придорожных кустов выскочила лисица и ярко-рыжей стрелой метнулась под колеса. От неожиданности Раис резко ударил по тормозам, выворачивая руль, машину занесло и бросило на обочину. Уже видя впереди надвигающуюся кручу дорожной насыпи, с криком «Прыгай!» он успел распахнуть дверцу, вывалиться, после чего в памяти наступил провал.
Из черной ямы небытия его выдернул какой-то звук. И еще чувство холода, пощипывающего кожу лица. Значит, жив. А вот боли он не ощущал, не зная, плохо это или хорошо. Наконец, удалось разлепить веки. В голове все еще шумело, сквозь мутную пелену дурмана сумел разглядеть над собой небо. Выходит, он лежит на спине. Дыхание стесненное, будто что-то мешает. Попытался пошевелить конечностями, и сразу же заломило во всем теле. Цел ли позвоночник, может кости переломаны, не разбита ли буйная головушка – множество мыслей отяжелевшими от взятка пчелами вяло роились под черепной коробкой. С усилием вздохнул, и в легкие с шумом ворвался морозный воздух. Тут и послышались шаги. Отчетливо скрипел снег под ногами, кто-то приближался к контуженому водителю.
– Фауль! – попытался позвать Раис, но выдавил из груди лишь глухой стон.
Вот-вот свояк подоспеет и поможет подняться, а то так не долго и почки застудить. Сейчас он легкая добыча для кого угодно – беспомощная, распластанная на снегу бабочка. Мошка, угодившая в паутину и покорно ожидающая своей участи. А паук уже близко. Откуда у него взялись в тот момент мрачные мысли? Удивиться он не успел. Чья-то широкая тень нависла над ним, заслонив собой небо. Человек шумно дышал, приближая свое лицо к неподвижному водителю, повеяло гнилью изо рта. Раиса прошиб озноб – ночной кошмар сделался явью. Тот самый мерзкий старик из сна. Тянет заскорузлые руки с корявыми пальцами к шее поверженного. Вот уселся ему на грудь, сдавил горло, еще ближе склонился, лицом к лицу. Злые глазки с вертикальными зрачками излучали ненависть и торжество. Паника охватила Раиса, мысли перепуганными наседками заметались в голове. И тут, словно озаренье снизошло, вспомнил спасительное средство. Наполнив рот слюной, плюнул в страшный лик старца-шурале. И сразу потерял сознание.
Очнулся от боли – кто-то нещадно лупцевал его по щекам. Он замычал, замотал головой, в следующее мгновение услышав знакомый голос:
– Ну, кажись, ожил. Раис, брат, как ты?
Рот сам растянулся в улыбке. Хрипло прошептал:
– Фауль, никак ты?
– Ну, не дух же святой. Сам-то цел, встать сможешь?
Раис молча протянул руку, уселся, покряхтел малость, после чего, не без посторонней помощи, тяжело поднялся, покачнулся, но устоял. Осторожно ощупал себя, охлопал – вроде ничего не сломано. Оно, конечно, побаливают мышцы да суставы, оземь ведь грохнулся, но не боись, на нем как на кошке все заживает. Взглядом уперся в поверженную «Ниву», от