прежним Дервишем, человеком-волком, готовым к прыжку на свою жертву. Переодевшись в блиндаже, он вновь вышел на улицу. На востоке быстро поднималось яркое солнце. Его лучи начали нагревать воздух. Дервиш достал из кармана куртки портативную рацию, запросил:
– Гурам! Я – Дервиш! Ответь!
Рация работала в радиусе трех километров, и переговоры противник, которого еще не было в квадрате 133, услышать, естественно, не мог. Командир второй диверсионной группы ответил:
– Слушаю тебя, командир.
– Ты начал прокладку коридора через минное поле вдоль трубопровода?
– Начал, Умар. Только, знаешь, думаю, а не увеличить ли нам его? Ведь русские могут перед выходом к перевалу рассредоточиться в цепь, а значит, солдаты разойдутся метров на сто пятьдесят, если не больше?
Подумав, Балаев проговорил:
– Нет, Гурам, их командир не допустит такой оплошности. Только идиот станет выводить на неизвестный рубеж подразделение цепью, рискуя подвергнуть его уничтожению одной атакой с фронта. А офицер, ведущий взвод, далеко не идиот! Он разведет подразделение, это несомненно, но по отделениям. Вперед пустит одно, а два других, дозорами, оставит в «зеленке».
Гурам заметил:
– Ты так говоришь о русском офицере, будто знаешь его.
– Гурам, действия русских подсказывает логика. А насчет офицера? Федералы не послали бы со взводом дилетанта. Они усилили взвод старшим офицером, имеющим большой опыт боевых действий в лесу. И этот майор не допустит ошибки. Точнее, не допустил бы, но он не знает, что предан. Своими же предан. И… как следствие, обречен на гибель вместе с подчиненными.
В голосе командира Гурам услышал нотки сожаления. Это удивило чеченца, он спросил:
– Ты как будто жалеешь о том, что у нас все идет по плану и русские медленно ползут в засаду.
– Нет, брат, я ни о чем не жалею. Просто мне всегда, и ты это знаешь, было противно предательство. Я презираю предателей, хотя… пользуюсь их услугами. Без этого, к сожалению, на войне не обойтись. Но хватит разговоров. Проход сделать шириной в пятьдесят метров, после чего отход к большому оврагу.
– Выполняю, Умар!
Балаев переключился на командира третьей своей диверсионной группы:
– Шалва! Слышишь меня?
– Слышу, Умар!
– Ты где?
– Отхожу, как и было приказано, на северо-запад!
– Продолжай движение, но из массива, как было решено вчера, не выходи. Рассредоточь людей в кустах на окраине «зеленки». Так будет безопаснее.
– Я сам думал об этом и хотел просить разрешения не покидать лес. Но ты, как всегда, опередил события, приняв мудрое решение.
– Перестань, Шалва, сейчас не до хвалебных речей. Делай, что сказано.
– Слушаюсь.
Отключив рацию, Балаев прошел до тропы, спускающейся, петляя, к основанию склона, к колодцу. Увидел, как на двух уровнях маскируются бойцы Омана. Они все делали согласно ранее полученному приказу, и Умар не стал вмешиваться в их действия. Он вызвал командира своих телохранителей