но сделать ничего не могло, поскольку Москву раздирали те же самые центробежные силы. В стольный град тоже ввели верные власти войска. Но это ещё больше разозлило людей. На улицах появились баррикады. Столица замерла в предчувствии большого кровопролития.
Так что на неопределённое время центру стало не до регионов, особенно отдалённых.
Всю страну уже давно накрыла уродливая мозаика политического, национального и религиозного расслоения общества. Теперь за непокорность и инакомыслие одних, другие открыто стали угрожать им не просто жёсткими мерами, а жестокой расправой.
И всё же, несмотря на вынужденное бездействие центра, власть во многих регионах продолжала оставаться в прежних руках.
Там, где её перехватили оппозиционеры, ещё толком не определившиеся со своим центральным руководством, ничего особенного пока не происходило, кровь рекой не лилась, но все понимали – это ненадолго. И какая бы власть ни была на местах, ничто уже не остановит недовольных ею.
Сторонники центра навешивали ярлыки сепаратистов на оппозиционеров и всячески клеймили тех позором, постоянно уличая в связях с разведками недружественных держав.
Так это было или нет, оставалось неясным, поскольку лидеры оппозиции, почувствовавшие за собой силу, зачастую не считали нужным комментировать подобные заявления.
Вместе с этим значимым политическим событием, произошло ещё одно, абсолютно неприметное для города, края и тем более для страны – пропал приёмный сын Ивана.
Он оставил записку о том, что отправился в город по очень важному для него делу. Какому именно, сказать не может, но пусть никто не беспокоится. Всё будет хорошо.
Записку от сына обнаружила Елена на столе в комнате, где они жили с Иваном всё это время. Дети проживали в соседней, однако Ромка заботливо положил записку у родителей, воспользовавшись тем, что тех не оказалось на месте.
Женщина сразу побежала к Ивану.
Тот, непривычный сидеть без дела, нашёл себе работу по прямой специальности: в посёлке оказалось немало желающих то кирпичную кладку где-то подправить, то ещё какую работу сделать. Поэтому Иван был, что называется, нарасхват. Да и Елена без работы не осталась: по хозяйству помочь, ещё что-нибудь сделать. Рассчитывались с ними исправно и хорошо. Прежде никогда не зарабатывавшие таких денег, Никитины с тихой радостью млели, чувствуя свою востребованность и уважение со стороны заказчиков.
А тут такая беда с сыном!
– Ваня, Ромка пропал! – даже не отдышавшись, выпалила женщина.
Иван прекратил работу, уставился на жену.
– В каком смысле?
– Оставил записку, что ушёл в город, – Елена показала бумажку с неровными строчками.
Никитин чертыхнулся, прочитав её.
– Ну что ты бухтишь, Ваня, – всплеснула руками женщина. – Надо искать его.
– Где ты его там искать собираешься? У тебя хоть какие-то предположения есть, куда он пойти мог? Говорил он тебе что-нибудь,