обзавёлся, а всё успокоиться никак не мог. Особенно взыграло, когда узнал, что Наталья развелась с мужем и опять живёт одна с семнадцатилетней дочерью.
Начал снова захаживать к ней под косые взгляды юной Ксении, так похожей на мать в пору её цветущего девичества, что у Фёдора аж сердце щемило.
И так он, и этак к Наталье, помощь обещал, любовь свою предлагал до гроба, и говорил искренне, потому что так оно и было…
Всё бестолку!
Трошин нехотя шёл в направлении своего дома, поглядывая по сторонам на всякий случай, готовый ко всему. Уже решил, что дойдёт без приключений, как вдруг услышал слабый женский вскрик.
«Опять не повезло кому-то. Бабам, если одни живут, без защиты хреново приходится», – подумал Фёдор о Наталье и её дочери.
Новый вскрик раздался уже совсем рядом – из-за угла дома.
Трошин остановился, прижался спиной к стене и достал пистолет, держа его в опущенной руке.
Справа, из-за того самого угла выбежала очень испуганная молодая женщина. Увидела Фёдора и завизжала совсем отчаянно, метнулась назад, но отпрянула из-за выскочивших на неё четверых парней.
– Мужик, пошёл нахер! – бросил небрежно один, самый здоровый из всех.
Фёдор поднял руку и выстрелил ему прямо в лицо.
Грохнувший выстрел вогнал налётчиков в ступор. Даже женщина больше не подавала ни звука. Все они в страхе смотрели на тело, упавшее навзничь, слабо дёргающееся в агонии.
– Кому ещё «маслину»? – спросил Трошин спокойно.
Он вдруг на деле почувствовал то самое превосходство, что постоянно лелеял в мыслях, представляя себя именно таким, как сейчас. Нет, не защитником слабых и беспомощных, а их властителем. Он неоднократно воображал, как повёл бы себя, что сказал. Имелись даже специально заготовленные и много раз проговорённые фразы, чтобы в нужный момент не подыскивать слова, а говорить спокойно, уверенно, с лёгким презрением. Поэтому сейчас всё получалось само собой. Он и выстрелил-то механически, потому что часто представлял, как делает это.
Одновременно до Фёдора начало доходить, что он только что убил человека. Накатила волна страха, но усилием воли удалось подавить её и не показать внезапную неуверенность.
– Не надо… – жалобно произнёс один из парней, замерев опасливо.
Трошин усмехнулся сурово, скупо, с превосходством, как и хотел. И обратился к женщине:
– Чего шляешься в такое время? Приключений на свою задницу ищешь?
Но та молчала. Всё её внимание сосредоточилось на умирающем, в чём она вряд ли отдавала себе отчёт.
– Иди домой.
– А?
– Иди домой.
Ещё раз повторять не пришлось. Женщина убежала, часто стуча по асфальту невысокими каблуками.
– Ну что, граждане насильники, – насмешливо произнёс Фёдор, старательно гоня мысли об убитом им человеке. – Продолжим?
– Не стреляйте, – опять дрогнувшим голосом попросил тот же парень.
– Бабы не дают, так решили маньяками заделаться, да?
– Не!