продолжая рукоплескать и выкрикивать нечто отрывисто-хвалебное. К краю сцены подошла старушка в светлом сарафане, со сморщенными коричневыми плечами, покрытыми пигментными крапинками. Она протянула мне привядший букет гладиолусов. Я автоматически принял цветы и хотел поблагодарить, но старушка уже затерялась в толпе. Тут рядом со мной оказался Макс. Он взял меня за руку, подвел к краю сцены и принудил еще раз поклониться.
Аплодисменты стихали, люди поспешно покидали зал. Угрюмые личности в синих спецовках заносили на сцену акустические колонки, музыкальные инструменты и разматывали провода. Я свою миссию закончил. Макс повел меня на выход. Ирина, следующая рядом со мной, неумело вскрыла бутылку шампанского и облила двух танцовщиц в золотых с блестками купальниках. Гримерная была битком набита людьми, похожими на пеструю мешанину из конфет. Крупный молодой мужчина с женственным лицом и длинными, посеребренными искусственной сединой волосами, сидел перед зеркалом и нарочито громко, чтобы слышал я, говорил:
– Какой-то пигмей возомнил себя звездой… Зрители чуть от скуки не померли, меня заждались… Тоже мне, Андроников… Осторожней! Над глазами тени надо посветлей… И губы, губы обрисуй четче…
Девушка с макияжным набором крутилась вокруг певца пчелкой. Я хотел вспомнить, где видел этого женоподобного человека с лошадиными глазами, но Ирина протянула мне стаканчик с шампанским и сказала:
– Давай пей! За дебют!
Мы оказались на улице. Один людской поток выливался из театра, а другой, зажатый милицейским оцеплением, готовился хлынуть в освободившийся зал. Макс наспех пожал мне руку и, сунув папку под мышку, побежал к своему шефу за дальнейшими указаниями.
Через живую милицейскую изгородь и двойное кольцо легковых автомобилей мы вырвались на свободу.
Ирина, прекрасно понимая, в каком я состоянии, повела меня на наш пляж, где в это время уже не было отдыхающих и только чайки бродили по гальке, выискивая кусочки печенья или яблочные огрызки. Там, у самой воды, где был слышен только тихий плеск волн, мы распечатали вторую бутылку шампанского.
– Что-то мне тревожно на душе, – признался я, осторожно, «по стеночке», наполняя пластиковые стаканчики.
– Это потому, что ты разворошил память и как бы заново пережил те страшные выборы.
– Наверное, ты права, – согласился я.
Глава 3
На яхте
Вот чего я не ожидал от Макса, так это того, что он сдержит слово. На следующий день он предоставил в наше с Ириной распоряжение небольшую прогулочную яхту с двумя латаными парусами и камбузом, напоминающим железнодорожное купе. На корме стояла коробка с двумя бутылками шампанского, копченым цыпленком и яблоками.
– До вечера яхта ваша! – объявил Макс и жестом, символизирующим барскую щедрость, вручил мне доверенность.
Я по своим врожденным качествам чаще считаю себя должником других, нежели наоборот, и потому горячо поблагодарил