этом не заявляли. Одного из подозреваемых описывали как человека «тяжеловесного сложения», другого – как человека «с иностранным происхождением и запахом», а третьему (видимо, тоже иностранцу) успели выстрелить в лицо. Джо сверился со своим отражением в зеркале заднего вида. Он решил, что, строго-то говоря, это правда: мочка уха прилегает к лицу. В его случае – прилегала.
Хотя их имена оставались неизвестными, специальный художник, работавший при Питсфилдском управлении полиции, сделал по описаниям наброски. Так что большинство газет помещали на первой полосе фотографии трех убитых полицейских, а над ними – рисованные портреты Диона, Пабло и Джо. При этом Дион и Пабло выглядели более мордатыми, чем в жизни, а Джо подумал, что следовало бы спросить у Эммы, действительно ли у него такое тощее и по-волчьи заостренное лицо, но вообще сходство было разительное.
Объявили розыск по четырем штатам. Связались с ФБР, и сообщалось, что оно подключится к поискам.
Его отец наверняка уже видел газеты. Его отец, заместитель суперинтенданта Бостонского управления полиции.
Теперь его сын – соучастник убийства легавых.
С тех пор как два года назад умерла мать Джо, отец работал до изнеможения по шесть дней в неделю. Теперь, когда объявлена облава на его собственного сына, ему наверняка придется притащить в служебный кабинет раскладушку, и очень может быть, что он не вернется домой, пока дело не закроют.
Их семья жила в четырехэтажном доме с террасой, который стоял в сплошном ряду таких же домов, примыкая к ним торцовыми стенами. Это было внушительное строение – из красного кирпича, с выступающей средней частью, у окон комнат, выходивших на улицу, гордо выгибали спинки приоконные диванчики. Это был дом с лестницами красного дерева, раздвижными дверями, паркетом, шестью спальнями, двумя ванными (обе – с водопроводом и канализацией), со столовой, размерами напоминавшей зал в каком-нибудь английском замке.
Когда одна женщина спросила Джо, как это он вырос в таком замечательном доме, в такой приличной семье, а все-таки стал гангстером, Джо ответил, что, во-первых, он не гангстер, просто живет вне закона, а во-вторых, вырос не в замечательном доме, а в замечательном здании.
Джо пробрался в отцовский дом. С кухонного телефона позвонил Гулдам, но никто не взял трубку. В сумке, которую он принес с собой, находилось шестьдесят две тысячи долларов. Даже трети, которая останется после дележа, любому бережливому и благоразумному человеку хватит на десять, а то и пятнадцать лет. Джо не отличался бережливостью, поэтому прикинул, что ему этого – года на четыре. Впрочем, в бегах эти деньги уйдут года за полтора. А к тому времени он что-нибудь придумает. Ему всегда это хорошо удавалось – изобретать по ходу дела.
Ну, разумеется, зазвучал внутри его голос, подозрительно напоминающий голос старшего брата. Ведь пока у тебя отлично получалось.
Он позвонил в бутлегерский бар дядюшки Бобо, но тоже не добился ответа. Тут он вспомнил, что сегодня вечером Эмма собирается посетить церемонию открытия отеля «Статлер»,