по лестнице и уходит.
Мы смеемся все трое над пылом этого ветреника, уверенные, что не будем обедать ни с ним, ни у принца.
Он возвращается четверть часа спустя, веселый, и приглашает нас с торжествующим видом обедать в замке, от имени принца. Я прошу его поблагодарить Его Светлость и принести ему в то же время наши извинения. Я говорю, что, поскольку погода улучшилась, я настоятельно хочу отъехать, съев наскоро кусочек. Он настаивает, он упрашивает, и, наконец, вынужден удалиться с огорченным видом, чтобы пойти сказать принцу, что ничего не выходит. Я думаю, что на этом дело кончится, но не тут то было.
Еще четверть часа спустя он возвращается с еще более довольным видом и говорит дамам, не обращая больше на меня внимания, что он дал Его Светлости описание их прелестей, настолько близкое к действительности, что тот решил сам прийти обедать вместе с ними.
– Я приказал, – сказал он им, – чтобы поставили еще два куверта, так как я тоже буду иметь эту честь. Вы увидите его через четверть часа.
Очень хорошо, – говорю я ему, не задумавшись ни на мгновенье – я сейчас схожу на мою фелуку, чтобы взять превосходный паштет, который принц оценит. Пойдемте, дамы.
– Вы можете, месье, оставить их здесь. Я составлю им компанию.
– Я благодарю вас, но им тоже надо кое-что взять.
– Вы позволите, чтобы я составил вам компанию?
– Конечно, можно.
Я спускаюсь и спрашиваю у хозяина, сколько стоит обед.
– Месье, все оплачено. Я только что получил приказ, что не должен вам предъявлять никакого счета.
– Это, несомненно, добрый поступок принца.
Я присоединяюсь к девицам, и моя племянница принимает мою руку, смеясь от души над тем, как офицер рассыпает комплименты Марколине, которая не понимает ни слова из того, что офицер-француз ей говорит, а он не может этого знать, потому что не дал ей времени об этом сказать.
– За столом, – говорит мне племянница, – мы хорошо посмеемся; но что мы будем делать на фелуке?
– Мы отправляемся. Молчи.
– Отправляемся?
– Немедленно.
– Вот это да!
Мы заходим на фелуку, и офицер, очарованный моей красивой коляской, принимается ее изучать. Я тихо говорю хозяину барки, что хочу немедленно отчалить.
– Немедленно? Но аббат и ваш секретарь пошли пройтись, и два из моих матросов тоже.
– Это неважно. Они придут в Антиб пешком; здесь только десять лье; я хочу отправляться, говорю вам; поспешите.
– Этого достаточно.
Он поднимает цепь, и фелука отчаливает. Ошеломленный офицер спрашивает у меня с глупым видом, что сие означает.
– Это означает, что я направляюсь в Антиб; и я увожу вас туда со всем моим удовольствием.
– Вот это развлечение, из самых забавных… Но вы шутите.
– Это в самом деле так, и ваша компания нам очень приятна.
– Проклятие! Верните меня на землю, потому что, дамы, извините мою невежливость, но