что нас не шмонали.
– Не успели сказать, не дуйся, – примирительно сказал Герман. – Решай – или ты дальше с нами, или мы сами по себе, хотя без тебя нам будет очень трудно.
– Ладно, посмотрим, – буркнул сталкер и неожиданно закричал: – Стой! «Травма»!
Клава ловко тормознула, развернув машину боком.
– Что там? – Вадим тревожно глянул на Бубо. – Что случилось?
– Вон, прямо смотрите! – Сталкер пальцем показал на тротуар справа от дороги.
– Что? – Клава, следившая все время за обстановкой впереди, ничего не заметила.
– Ну, видишь, дорожный указатель?
– Конечно! – Клава чуть пригнула голову, чтобы рассмотреть знак на обочине, частично прячущийся в листве деревьев. – Это что, чья-то шутка такая?
Знак был на первый взгляд обычным – «Осторожно, дети!». Но только на первый. Присмотревшись, можно было заметить несколько странностей. Во-первых, порядок двух фигурок на знаке был странный – большая впереди, меньшая сзади. Во-вторых, у меньшей фигурки было три ноги, а у большей рука была явно в гипсе. И последнее: знак располагался там, где и в теории не мог быть разрешен никакой переход, – трассу разделял по осевой стальной отбойник. И, кроме того, дорожный знак просто висел в воздухе.
– Если этот знак проедешь, то с тобой точно будет то, что там нарисовано, – таинственным голосом сообщил Бубо, все еще хлюпая носом.
– Третья нога вырастет? – поинтересовалась Клава, заводя заглохший мотор.
– Нет, третья нога всегда на этой аномалии есть, – серьезно объяснил сталкер. – А вот руку сломать – запросто. А то еще бывает – там вместо глаз дырки, это вообще жуть. Объехать надо.
Никто спорить не стал, и странный знак объехали дворами, вернувшись на трассу через сотню метров после артефакта.
Оставшееся время до ЦАЯ ехали молча. Умирающая Москва проносилась за окнами машины. За небольшой срок город без людей начал деградировать. То тут, то там чернели неживыми пятнами разбитые стекла. Вездесущий плющ захватил первые этажи во многих зданиях, пронизывая и окна квартир, и витрины магазинов. На тротуарах красовались горы скарба, вынесенного с нижних этажей то ли стихией, то ли мародерами. В приоткрытые окна машины доносился запах тлена – острый и тревожный.
Вход в Центр был разрушен взрывом. Скромное парадное, раньше скрывавшее за простыми дверями многоуровневую систему безопасности, зияло вываленным дверным проемом и разбитой кирпичной кладкой. Заслышав приближающуюся машину, из пролома на месте дверей выскочил гадкого вида зверь величиной с собаку, но с широкой плоской мордой, устрашающими бивнями и плоским, как у бобра, чешуйчатым хвостом, и, коротко рыкнув в сторону людей, скрылся за углом. За зверем тянулся явственный запах гнили.
– Теперь мы будем вести, твоя задача проверять, что путь свободен, договорились? – Малахов открыл дверцу машины и ступил на разбитый асфальт.
– Как я могу проверять вам путь, если не знаю, куда идти? – удивился сталкер. – Вы странные люди.
– Ладно,