контуры поселка за грязными окнами, и людишки, двигающиеся куда попало, представлялись Климу деталями компьютерной игры. И ему стоило всего лишь взять джойстик, чтобы начать крутить и переставлять весь этот виртуальный мир по своему усмотрению.
– А почему бы вам не организовать встречу читателей со мной? – вдруг сказал Клим и удивился, что такая гениальная идея не взбрела ему в голову раньше.
Глава администрации был перегружен неконтролируемым желанием вернуть себе кресло и потому априори принимал любое предложение молодого дарования.
– Организуем! – с готовностью воскликнул он, нетерпеливо дергая за подлокотник. – Михалыч! Ты почему до сих пор не провел читательскую конференцию по романам нашего литературного самородка?
Редактор, не ожидавший от Клима такого подлого удара, стал оправдываться:
– Этот вопрос, Порфирий Федорович, у нас в плане стоит…
Глава замахал руками:
– Что у тебя там стоит? Ничего у тебя не стоит, причем уже давно! Берись за телефон и собирай читателей в актовом зале. Звони в роддом, в пожарную охрану, в больницу… Чтобы полный зал был! Чтобы аншлаг! Чтобы проходы были забиты, как канализационные трубы!
– И милицию тоже пригласите! – напомнил Клим.
– Правильно говоришь, сынок! И милицию тоже. Не все же им на пьяные хари смотреть! Пусть хоть раз увидят представителя нашего интеллектуального и культурного фонда.
Редактор так расстарался, собирая читателей, что когда Клим из-за кулис вышел на сцену актового зала, то от внезапного страха у него ослабели ноги и стали сами собой складываться в суставах. Действительно, был полный аншлаг, и благодарные читатели стояли даже в проходах. Самое интересное было то, что первые ряды плотно заполняли беременные женщины. Клим и представить не мог, чтобы небольшой поселок вносил столь весомый вклад в процесс воспроизводства населения страны. За мамочками, похожими на воздушные шарики в сарафанах, можно было разглядеть несколько шеренг милиционеров. Между погонами проглядывались оранжевые спецовки рабочих, возможно шпалоукладчиков, да белые халаты медиков. Все остальное пространство было заполнено маргинальными элементами, по-видимому прихваченными милиционерами по пути.
Представил Клима публике сам глава администрации. Зал взорвался овациями, и Клим немедленно принялся душить свою робость. Он решительно шагнул на край сцены, сунул руки в карманы, обвел присутствующих долгим взглядом, после чего изрек нечто глубокомысленное:
– Как вас мало! Но как много мне дано понять и осмыслить…
Зал снова разразился аплодисментами. Особенно старались беременные. Дождавшись тишины, Клим сразу перешел к подробному объяснению концепции параллелизма в своем новом романе, постепенно затрагивая тему своей жизни во французской эмиграции. И это гармоничное единение с залом продолжалось бы неизвестно сколько времени, как если бы вдруг Клим не увидел в третьем ряду репчатое