его был короток, как будто был выдернут из траурного букета с надгробия на погосте.
– Мне? – удивился он и машинально взял цветок. Она кивнула и сказала:
– Да, я пришла тебя проводить.
Расспросы продолжить не удалось, поезд начал движение, и он вскочил на подножку. Он успел прокричать ей:
– Лан, пока!
Двери закрылись. Поезд набирал ход. Он плюхнулся на своё боковое место в плацкарте. Сил держать голову не было. Он смотрел в пол. Под столиком виднелись чьи-то ноги в домашних тапочках. Тапочки что-то спросили его. Он ответил. Слово за слово – и тапочки выставили на пустынный столик бутылку водки.
– Володя, профорг ялтинского симфонического оркестра, – представились тапочки, – две недели отдыхал здесь в Подмосковье у друзей, за две недели выпили два ящика водки.
Выпили по первой. Усталость начала отступать. Троицкий тоже разоткровенничался. Еду работать в «Артек» по художественной части. Показал записку с адресами и явками, написанную дядей: «Дорогой Станислав Карлович! Вместо двух обещанных баб посылаю одного племянника, но хорошего. Прошу принять». Подпись. Они пили не на шутку и вскоре запас профорга иссяк. К ночи решили штурмовать вагон ресторан. Двинулись в неясную темноту вагонов. Профорг шёл, стиснув зубы, а парень разошёлся. Все голые пятки, свисавшие с полок в проход, он щекотал карандашом. Назад из вагона ресторана они шли с водкой и зачем-то в сопровождении девушки в белой куртке с тележкой. В поезде тем временем уже не спали. Разбуженные и рассерженные пассажиры напряженно ждали, когда весёлая экспедиция двинется назад – с тем, чтобы прикончить мерзавцев. Но заспанная девушка с тележкой, завидев головы, свисавшие с полок, голосила: «Горячее, сосисочки!» «А, горячее? А скоко времени сейчас? Два ночи? Хм. Ладно, ну, дайте чтоле».
Ночная страда продолжилась и закончилась только под утро. Они стояли вдвоем на привокзальной площади в Симферополе. Им казалось, они только что вышли из боя. Профорг молчал. Потом спросил:
– А может, ну его – «Артек», махнём ко мне в Ялту? Я ж вчера ещё хотел твою записку с адресом припрятать, чтобы ты потерялся и пришлось бы те ко мне, а?
Парень пожал плечами:
– Да не, спасибо, я – в «Артек», ждут меня.
В Гурзуф троллейбус прибыл под вечер. Ворота пионерского лагеря были закрыты. За забором не было ни души и, по-видимому, в воскресенье не могло быть иначе. Он постоял немного и двинулся по улице. Навстречу ему плелась безразмерная тетушка. В руке у неё болталась авоська, в которой ничего не было, кроме бутылки водки.
– А, здрассть, вы не знаете, как попасть мне туда, в «Артек», я приехал, а там…
– Завтра тебе надо приходить, сегодня выходной у них! – перебила она его.
– Придётся мне ночевать здесь под забором, наверное… – без энтузиазма продолжил он.
– Ну, это ещё зачем! – прогудела тётка. –