экспертам, чтобы поработали на стоянке, может быть, что-нибудь и откопают интересное. Среди примятой травы следователь рассмотрел несколько пар следов от обуви, некоторые из которых просто пересекали площадку, уходя куда-то в неизвестность, в глубину двора, явно принадлежавшие посторонним людям. Его интересовали те, что топтались на одном месте, – этими людьми вполне могли быть преступники.
Увлекшись осмотром, Афанасий не заметил, как наступил в глубокую лужу, увязнув по самые щиколотки.
– Вы бы поосторожнее, товарищ полковник, – предупредил толстяк. – Дождь был, тут грязь повсюду.
– Я уже догадался, – буркнул Жилинский, – вляпался тут… По самые… Черт!
По крайней мере, тут было три пары ног. Успели натоптать. Один след, отпечатавшийся у самых протекторов машины, был особенно интересен – нажим приходился на носки (так получается, когда спускаешься со ступеньки или с водительского кресла). Потоптавшись на пятачке земли, две пары ног потянулись в сторону проема. «А это еще что такое? – присел он на корточки. – Похоже на шпильки». Так оно и есть – женский след! Значит, этот Василий не соврал. Нога у незнакомки предположительно тридцать седьмого размера.
Как же тебя звать-величать, красавица?
Подполковник не вмешивался, стоял в сторонке, выражая сочувствие исследованиям Жилинского тяжеловатым посапыванием.
– Товарищ следователь, – услышал Жилинский за спиной вкрадчивый негромкий голос.
Повернувшись, Афанасий увидел невысокого молодого мужчину лет тридцати, на узких бледных губах которого застыла смущенная улыбка.
– Вы что-то хотели сказать?
– Дело в том, что я живу в этом доме, – показал он на высотку, стоявшую за спиной.
– Я вас слушаю, – выпрямился Жилинский. – Вы что-то видели? – спросил он как можно мягче, желая расположить к себе собеседника. Даже улыбнулся, стараясь прибавить собеседнику храбрости.
– Мне кажется, я видел людей, ограбивших банк.
Столь откровенная удача случается не всякий день, ее важно не спугнуть. Птица-то капризная, возьмет и взмахнет на прощание крылом.
– Вот так, – произнес Афанасий спокойным голосом, почти без всяких интонаций. – И на каком этаже вы живете?
– На предпоследнем.
– Высоко… Расскажите, что вы видели.
– Дело в том, что у меня есть скверная привычка работать по ночам. А потом я веду большую переписку с друзьями в онлайне. Кто-то из них в Америке живет, кто-то на Дальнем Востоке. У нас глубокая ночь, а у них уже день, вот и изворачиваюсь, чтобы пообщаться. А тут как-то вышел на балкон, немного свежим воздухом подышать, ни о чем серьезном не думаю, просто стою курю, наслаждаюсь жизнью – и вдруг какой-то звон слышу. Не то чтобы стекло разбили, а как будто его зацепили, что ли. Возможно, если бы это было днем, так я бы на это даже внимания не обратил, слишком много различных звуков: машины гудят, крики со стороны улицы раздаются, телевизор работает, да мало ли еще чего может быть! А тут ночь, машина, никого нет. Вот поэтому я его и услышал, он