и холодных женщинах. Из тех, кто, казалось бы, мог добиться какого-то пристойного поведения своих мужей. Но ни одной это не удалось.
Его собственные родители не были исключением. Каким-то чудом он унаследовал несгибаемый самоконтроль матери, который вечно враждовал в нем с кровью Буйных Уиклиффов.
– Полагаю, чтобы взволновать свет, особых усилий тебе не понадобится, – признал Бэзил. Характером он явно пошел в другую часть семьи. Скучную ее часть. – А как насчет тех слухов, что ты был пиратом?
– А что такого? – спросил Уиклифф, приподняв бровь, видимо, только чтобы подразнить кузена. Нужно было пригласить Харлана. Бэзил пришел бы в ужас, завидев его повязку на глазу, раненую руку и внешность пирата. Интересно, как попугай пережил путешествие с Фиджи в Лондон, в Уиклифф-Хаус?
– Значит, ты этого не отрицаешь? – Голос Бэзила вибрировал от волнения. – Расскажи про Таити. Я слышал, тебя нашли там.
– Голубые, кристально чистые теплые воды, искрящиеся в берегах белого песка, неустанное солнце, свободные, едва одетые женщины. Но это быстро надоедает, – пожал плечами Уиклифф.
Монро Берк, друг и соперник, нашел его там с новостями о кончине предыдущего герцога. Сообщил, что теперь есть причина вернуться после десятилетнего отсутствия.
– Ты скучал в тропическом раю и вернулся в Англию принять титул герцога, – заключил Бэзил. – Гм…
– Такова жизнь, – задумчиво проговорил Уиклифф.
Ему полагалось бы испытывать чувство вины за свои авантюры и приключения, но он его не испытывал. Ему полагалось благодарить судьбу, что он родился наследником герцога, но титул чаще был бременем, чем благословением. Плевать он хотел на титул, он отправлялся куда хотел. Разве интересно прожитая жизнь – это преступление?
Служанка оглянулась, и даже по ее профилю он заметил, что она хмурится. Еще он увидел деликатные английские черты лица и светлую кожу. Розовый бутон рта. Темные волосы собраны в тугой узел на затылке. Уиклифф хотел видеть больше. Он хотел видеть ее глаза.
– Что ж, удачного тебе возвращения в свет. – Бэзил критически оглядел Уиклиффа. – Волосы тебе, конечно, нужно постричь. И тебя никогда не пустят в «Олмак» с этой… с этой серьгой!
Если бы Бэзил знал! Маленькое золотое колечко в ухе – традиционный у моряков капитал на похороны, – это самая малость из тех украшений, что он надевал в своих путешествиях.
– «Олмак» – единственное недоступное мне место из всех, что я объехал, от Африки до Австралии, – протянул Уиклифф. – Жаль.
Горничная не смогла сдержать смешок. Определенно она прислушивается.
– Если ты хочешь получить жену и наследника, тебе все-таки нужно попасть в «Олмак». Рискни, не то все перейдет ко мне! – сказал Бэзил с ноткой ликования. – Вот уж моя женушка порадуется.
Уиклифф взглянул на служанку, которая подняла бровь, по-видимому, полагая, что лучше ему постараться найти жену, чем оставить титул этому болвану Бэзилу.
– Впрочем, наследовать особенно нечего, учитывая докучливых