насиловали жён и девиц. Появились татары и на тверском торгу.
– Урус, давай тамгу, – говорили они купцам, потрясая саблями27. Вскоре купеческая братчина Твери отправила своих поверенных на двор боярина Алексея Михайловича. Тверичи бросились к ногам своего князя и молили его:
– Заступи пред татарским послом!
– Господь терпел и нам велел! – молвил им в ответ князь. – Кто претерпит до конца – тот спасётся28.
Тверичи ушли ни с чем, а татары продолжали бесчинствовать.
Много зла сотворили Чол-хан и его люди в Твери: горожане отдавали добро своё, затаив в сердце злобу великую. А, тем временем, по городу пронёсся слух, будто татары хотят погубить самого князя и обратить народ православный в магометанскую веру29. И вскоре пришёл тот день, когда чаша терпения переполнилась…
15 августа на праздник Успения некий диакон по прозвищу Дудко повёл поить свою кобылицу на Волгу. И тогда двое татар из дружины Чол-хана выхватили из рук диакона поводья и потащили лошадь за собою. Диакон завопил:
– Грабят средь бела дня! Люди православные, помогите Христа ради…
Тверичи, бывшие на торгу, сбежались на зов. Зазвонил в набат колокол на вечевой площади. Татары отмахивались от напасти, но горожане отняли у них сабли и невзначай зарезали их…
Тем временем, со всех концов города стекался народ на площадь.
– Татары грабят, насильничают, избивают нас, – кричал именитый купец Данило. – Братцы, не будем же молчать и ждать, покуда нехристи князя нашего с княгиней убьют, а нас обратят в магометанскую веру. Смерть врагам всех православных христиан!
– Смерть, – дружно подхватил народ, – смерть!
Толпа пошла громить дворы татарских купцов. Тверичи с ножами в руках врывались в дома иноземцев и резали всех, кто попадался им на пути, не жалея ни женщин, ни детей. Когда горожане подступили к великокняжескому дворцу, где находился татарский посол, нукеры Чол-хана преградили им путь. В тверичей полетели стрелы. Началась злая сеча…
Между тем, в покои князя Александра вбежал боярин Алексей Михайлович:
– Княже, народ взбунтовался! Татарских купцов избивают. Настало время нашего мщения…
Князь Тверской тяжко призадумался. Он люто ненавидел татар, которые убили его отца и брата, но знал, что за бунт против ханского посла придётся дорого заплатить… В конце концов, сердечная боль взяла верх над голосом разума.
– Я не могу оставаться в стороне, покуда мой народ кровь проливает, – твёрдо промолвил князь. – Созвать дружину мою!
Княжьи мужи седлали коней и съезжались на двор боярина Алексея Михайловича.
– Братья, – воскликнул князь, восседая на белом жеребце, – други мои, пришло время пролить нам кровь за землю русскую, за веру православную!
И тогда дружина с ликованием устремилась к княжескому терему, где шёл бой, и уже немало тверичей пало под натиском вражеским. При появлении княжеской дружины татары дрогнули и отступили под защиту