тоже забирайте, – сказал юноша, придвигая ко мне последнее, что осталось из Лешкиных вещей – плоскогубцы.
Среди стандартного «командировочного» набора плоскогубцы смотрелись как инородное тело. Я взял их и стал рассматривать с таким видом, словно пытался угадать их предназначение. На пластиковой ручке каким-то горячим и острым предметом были выжжены инициалы: «Я.Н.»
– Разве это его плоскогубцы?
– Их нашли рядом с трупом, – ответил юноша безапелляционно, словно обеспокоился, что я откажусь забирать последнюю вещь, принадлежащую погибшему.
– Только это, и все? Может, были еще какие-нибудь инструменты?
– Может быть. Но их не нашли.
Я клацнул плоскогубцами перед самыми своими глазами. Из узкой металлической пасти инструмента вывалилась крохотная чешуйка засохшей зеленой краски. Лешкина «Нива» тоже была зеленого цвета.
Плоскогубцы полетели в сумку. Я тупо смотрел на опустевший стол. Из Лешкиных вещей я не получил самого главного, из-за чего потом могут возникнуть проблемы. Дело в том, что Лешка поехал в Кажму со своим служебным пистолетом. Куда он подевался? Хорошо, если милиция нашла его в покореженной «Ниве» и вернула в оружейное хранилище. А если не нашла? Начнут искать оружие, где только можно. Вызовут меня на допрос, станут выяснять, брал Лешка с собой в Кажму «макаров» или оставил его в офисе, и по этому поводу проведут в агентстве обыск. Короче, начнется головняк.
– Вам надо на свежий воздух, – сказал юноша, взглянув на меня.
Уже стемнело, когда я подъехал к автосервису. Это был обшитый ржавой жестью сарай с плоской крышей, на которой стоял черный кузов от «Запорожца». В маленьком мутном окне сарая горел свет. Меня ждали.
Проехав между грудами покореженных деталей, я остановился у дверей, к которым была прибита табличка: «Сигнальте! Открыто всегда!» Прежде чем выйти из машины, я посигналил, но на это отреагировал только пес с желтой комковатой шерстью, вымазанной во многих местах в смазке. Радостно виляя хвостом, он подбежал ко мне, обнюхал мои ботинки, но почему-то сразу же утратил ко мне всякий интерес.
Дверь на тугой ржавой пружине открылась со скрипом. В помещениях с подобными дверями я всегда чувствуя себя неуютно. Мне кажется, что на голову обязательно должно что-то упасть. О причинах появления этого комплекса я никогда не задумывался, но, тем не менее, я невольно втянул голову в плечи и машинально кинул взгляд наверх.
– Вообще-то я еще не повесилась! – услышал я низкий женский голос, чуть размазанный эхом. – Куда вы смотрите? Здесь я!
Я посмотрел по сторонам. Сумрачная внутренность сарая была заполнена гидравлическими подъемниками, металлическими столами и машинами. Никого живого между грудами железа я не увидел.
– Господи! Да здесь же я! Куда вы смотрите! – звонко разнеслось по цеху. Казалось, женщина говорит из пустой железной бочки.
Я совершенно растерялся, не понимая, куда надо смотреть. Наконец я почувствовал, как мне на плечо легла ладонь. Я обернулся