отгрохал на Тверской?
Юдашкин вздрогнул. Зайцев замер,
И грянул хор: – Арина Крамер.
Она всех кутюрье покруче,
И вещи у нее покруче.
Арина туго знает дело
И пол-Москвы уже одела.
«Аншлаг», а также «Песню года».
Сегодня на Арину мода.
Был Зайцев явно озабочен —
Да, наше дело плохо очень.
Юдашкин стал белее мела —
Да, с Крамер надо что-то делать.
Настал решающий момент.
Она – опасный конкурент.
Чай остывал. Летела ночь,
Борясь с превратностью судьбы,
Решали, как себе помочь
Три кутюрье, нахмурив лбы.
А в это время над Европой
Метался лайнер тут и там.
И заполнялись гардеробы
Крутых московских супердам.
И в «Пионере» на Тверской
Народ толпился день-деньской.
Его прекрасная хозяйка
Великодушна и мила,
Всех называя Котик, Зайка,
Полмагазина раздала.
И каждый уносил в руке
Пакетик с вензелем АК.
Есть у Арины Крамер тайна.
Без тайны женщина пуста.
Но знаю точно – не случайно
Поет она и неспроста.
Господь Арине голос сладкий
Ко всем талантам дал в придачу.
И осенила вдруг догадка
Трех кутюрье в ту ночь на даче.
Сказал Юдашкин: – Выход прост.
Нет на эстраде новых звезд.
Всем надоела Пугачева,
А, значит, нужен кто-то новый.
А Зайцев выкрикнул: – Ура!
Нам поп-звезду родить пора!
У Крамер есть диапазон,
Спокойно может спать Кобзон.
Она споет – всем звездам вмажет,
Ей псевдоним не нужен даже!
А мы все устраним помеху, —
И зазвенел счастливым смехом.
Подвиньтесь, звезды, на эстраде,
Она красива и умна.
Она придет в таком наряде
И так споет, что вам хана!
Да, ты звезда, Арина Крамер,
А чтобы свет твой не погас,
Я помогу тебе стихами,
А ты мне платьем. Как сейчас.
Кинотавр
Как бы время ни спешило,
Ни стирала память след,
Остается все так живо
В километрах кинолент.
Пусть напрасно утверждают —
Все не вечно под луной,
Кинотавры зажигают
Вечный звездный свет земной.
В темном зале на экране
Кто-то нам подарит вновь
И надежды, и страданье,
Смех, и слезы, и любовь.
Наша жизнь – кино цветное,
То печалит, то смешит,
Может душу успокоить,
Может вызвать боль души.
Все знаки зодиака
Изучены давно,
Но сколько звезд под знаком
По имени Кино.
То радостно, то грустно,
То страшно, то смешно,
И все это – искусство Кино.
Эдуарду Успенскому
Ах, Эдуард,