о его выживании. Он не боялся, когда участвовал в кровавых разборках и пускал первую кровь. И когда ему её пускали – тоже не ощущал страха. А теперь трясутся руки от предстоящей встречи с женой. С его маленькой Настенькой, одинокой и испуганной. С единственным солнечным лучом в его беспутной, черной жизни.
Время тянулось так медленно, что впору выть. Сжав опустевший стакан, попытался шевельнуть пальцами ног. Ничего. Ноль ощущений.
– Подготовим. И тебя, и её. Ты только глупостей сейчас сгоряча не наделай, ладно? Я тебя всегда знал, как законченного прагматика и циничного, безжалостного ублюдка. Таким и оставайся, Самир. Я скажу тебе по своему опыту. С женщинами всегда сложно, когда допускаешь их сюда, – прижав руку к своей груди, Монгол усмехнулся. – Не теряй разум.
Сабур бы и рад. Да не получается мыслить здраво. Он слишком много времени потерял.
Зазвонил мобильный Монгола, и тот, бросив предупредительный взгляд на Самира, ответил. Выслушав, сбросил вызов, нахмурился.
– Ребята упустили её. Сбежала твоя Настя. Ей кто-то помог.
Услышав хруст собственных челюстей, дёрнулся встать, хватаясь за поручни медицинской койки.
– Тихо! Тихо ты! Лежи! – Монгол сжал его плечи, пристально посмотрел в глаза. – Ты на себя посмотри, ты же крышей поехал! Что ты будешь делать сейчас в таком состоянии?
А он видит, как шевелятся губы друга, слышит голос. А суть слов понять не может. В голове только её голос пульсирует.
Не уберёг. Не сохранил. Не смог.
– Я сейчас дам список моих людей. Тех, кому я безоговорочно доверяю. Собери их. Найди всех. Привези Карама. Они должны быть у меня сегодня, – речь вырывается из горла клёкотом, а в глазах темнеет от слабости. Грудь и бок обжигает толчками горячей крови – снова разошлись швы.
– Самир, мы найдём её. Она не могла исчезнуть бесследно.
– Найди, блядь, моих людей, Архан! Привези их, а то я, клянусь, не оставлю от твоего дома камня на камне! И принеси мне гребаные костыли! Я больше не собираюсь здесь валяться!
– Да твою же!.. – Монгол выровнялся, пнул стул, а тот с грохотом завалился набок. – Тебе нельзя вставать! Встанешь раньше – и всё, не сможешь ходить!
– Веди сюда Карама, я тебе сказал!
***
Лёжа в полубреду, вспоминал Настю. Самир помнил, какая она. Ни на минуту не забывал. Каждую её родинку, каждый изгиб. И влажный взгляд голубых глаз, когда ласкал её. Как дрожали её ресницы, когда он целовал её. Какая сладкая она… Вся.
Протянул руку, чтобы коснуться её лица, но оно рассеялось дымкой и ускользнуло. Стройная белая фигура промелькнула между деревьев и испарилась.
Застонав, бросился за ней, продираясь сквозь кустарники и заросли и, выбежав на поляну, чуть не свалился в бездонную чёрную яму. Она стояла на краю, обняв себя руками, по белым щекам скатывались прозрачные слёзы.
– Малышка, – протянув к ней руки, дотронулся – и всё тело обдало жаром. – Что ты здесь делаешь? Холодно же… Пойдём со мной?
Она прижалась к нему, указала пальцем на яму, а он склонился,