были для меня святые дни. И вообще, заруби себе на носу: я живу только для тебя.
Костя незаметно вытащил из кармана повестку, перечитал ее.
– Если хочешь знать, – продолжала Лиза, – из-за тебя я не вышла замуж. Помнишь: приехала я на дачу, ты тогда был в старшей группе, между прочим, был веселенький, ладный мальчик. Красавчик. И уже пел смешные песенки про цыплят, про поросенка. Наивный, хороший был мальчик. Первый романтик в группе. Ночью потихоньку выходил во двор, чтобы «поймать» в темном небе движущийся спутник. Ну так вот… Спросила я тебя: «Можно выйти замуж?» Между прочим, сильно волновалась. А ты ответил: «Не хочу замуж». Я очень расстроилась: мужик был хороший, с высшим, то ли инженер, то ли врач…
Забыла. Но тебя я послушала и замуж не пошла. – Она повернулась к Косте спиной: – Застегни молнию. Жалко, мое розовое в чистке. Оно меня молодит.
– Не волнуйся, – подыграл ей Костя. – Тебя и так все принимают за мою сестру.
– Ну ты скажешь!
– Спроси у Зойки, она подтвердит.
Лиза засияла, настроение у нее было замечательное.
– Баба Аня вчера спрашивала, – продолжала она, мечась по комнате, бросаясь то в один угол, то в другой в поисках сумки. – Ты моей сумки не видел?… Баба Аня спрашивала: почему ты на концерте был такой резкий?
– А зачем ты ее притащила? Она же древняя. Ничего не просекает. Повела бы в оперетту.
– При чем тут оперетта? Ты же ее внук, между прочим. Она только из-за тебя и приехала. – Лиза нашла сумку, бросилась к зеркалу, стала раскручивать бигуди. – Можно подумать, ты бабу Аню не знаешь. Ей интересно про тебя. А ты вчера хорошо пел. Особенно здорово у тебя вышла твоя песенка. Ну, там про этот мир, в котором никому нельзя уступать. И обаяние у тебя есть. – Добавила с наивной гордостью: – Это у тебя по наследству… от меня. Ты действуй, действуй обаянием!
Костя ничего не слышал, теребил повестку в кармане, хотелось побыстрее подсунуть ее Лизе. Наконец решительно перебил:
– Мать!
– Что? – испугалась Лиза. – Не то ляпнула?
– Да нет… Я хотел тебе сказать… – Костя опять испугался. – Нет, я хотел спросить… Ты думаешь, я добьюсь успеха?
– А ты сомневаешься? Вот дурачок! – Каждый раз, когда он впадал в панику, когда терял уверенность в собственных силах или им овладевала апатия, Лиза мгновенно это чувствовала и бросалась на помощь. Делала она это ловко и естественно. – Ты станешь знаменитостью. Это я тебе точно говорю. Хорошо бы побыстрее, чтобы я не превратилась в старуху. По телику будешь петь на всю страну. – Подкрасила губы, скосив глаза на Костю, подумала: «Какой он нервный!» – Ты не заболел? – Попробовала его лоб рукой, с нежностью погладила жесткие прямые волосы.
– Нормально, – ответил Костя.
– У меня тоже был слух и голос, – продолжала Лиза. – В наше время в песне главное было – задушевность. – Она негромко запела, стараясь произвести впечатление на сына: «Серебряные свадьбы…»
– От такой задушевности можно удавиться, – мрачно заметил Костя.
Лиза осеклась. Он умел ее осадить.
– Тогда другое было