Беата.
– Я знаю, – очень достойно ответила она и продолжила: – Что за цвет лица, а круги под глазами, как у панды, ужас.
– Не обижайте милое животное, я его недостойна, – продолжала дерзить Беата, но сдерживаться становилось всё тяжелее.
– Про твою одежду я вообще молчу, чёрная водолазка и синие джинсы – это моветон, ты бы хоть какой-нибудь украшение надела. Могу поспорить, что приехала ты в пуховике и вязаной шапке чёрного цвета, потому что так удобно.
– И шапка и пуховик бордовые, – поправила Беата.
– Прости, – сказала Агния и театрально прижала руку к груди, – я не знала всю глубину трагедии. По мне – так лучше бы чёрного, тогда можно было бы хоть как-то оправдать твои синие джинсы. Бордовый пуховик – это точка в образе синего чулка.
– Ну раз вы такая красавица и роковая женщина, – не смогла сдержаться Беата и решила сказать вздорной старухе всё, что думает, бог с ними, с деньгами, зато с Тошкой Новый год куда приятнее, – зачем вам воспоминания полувековой давности. Насколько я знаю, у вас было три мужа, вот о ком можно было бы писать. Видный деятель партии города Москвы, другой – знаменитый режиссёр, третий – вообще грек, миллионер. Или не всё так радужно, и ваша женственность и вам счастья не принесла?
Сказав это, Беата выдохнула и тут же поняла, что проиграла. Агния сидела и искренне потешалась над ней. Было видно, что именно этого она добивалась от неё – вывести на эмоции, а Беата повелась, дура.
– А это была единственная любовь всей моей жизни, и уж точно этот человек любил меня просто потому, что любил, но тебе, видимо, этого не понять, – уже выходя из комнаты, Агния задумалась и добавила: – Пока не понять, но шанс всё же есть, небольшой, но есть. Компьютер для работы на столе, своим не пользуйся: я должна контролировать всё. Пароль на компьютере – конец Второй мировой войны, – уже другим тоном, переходя с мечтательного на деловой, сказала Агния и вышла, не дав шанса Беате хоть что-то сказать ей в ответ.
– Ну хорошо, – сказала Беата уже пустой комнате, – один – ноль в вашу пользу, – и, словно приняв правила игры, добавила: – Пока в вашу, но с паролем вы по-моему перемудрили.
Письмо первое
02.09.1945
Здравствуй, моя любимая, моя Ассоль. Моё солнышко ясное. Как ты там поживаешь без меня? Страна радуется, война закончилась, скоро жизнь станет совсем другой. Вчера мой отец прислал весточку с японского фронта, пишет, что и там победа. А как же по-другому, по-другому быть не может, мы воевали за справедливость, за правду, поэтому сила на нашей стороне. Хоть нам с тобой и по шестнадцать лет и на фронте мы не были, но помогали нашей стране как могли. Помнишь тогда, зимой сорок первого, все ушли на защиту Москвы? Нам с тобой было всего по двенадцать лет, но твой отец доверил нам работу в типографии, и мы трудились день и ночь, зная, что газеты очень нужны стране, чтоб не упасть духом, чтоб победить врага. А после тяжёлой смены мы спали в холодной подсобке, напившись кипятка. Как же нам трудно тогда было, как страшно.