увеличилась в размерах. Но, с другой стороны, это много что меняло для США.
Именно на фоне резкого усиления Германии сначала-то не Куба, а её главный «патрон», Америка стала задумываться над тем, а не стоит ли «поднять градус» своего традиционного нейтралитета. Именно тогда в США был принят знаменитый закон о ленд-лизе, и именно Куба стала одним из первых государств-подписантов соответствующего соглашения. США и Куба договорились, что отныне все излишки кубинского сахара (помимо того, что потреблял сам остров) будут поставляться только в Америку. Там из кубинского сахара гнали спирт. А спирт, в свою очередь, шёл на изготовление взрывчатых веществ.
Американцы поступили хитро: став монопольным импортёром кубинского сахара, выторговали себе право покупать кубинское «сладкое золото» со скидкой. С другой стороны, это означало, что кубинским плантаторам и сахарозаводчикам больше не приходилось ломать голову над тем, как и на какие рынки пробиться. Больше того: разрастание войны означало, что сахара стало требоваться всё больше и больше. А это привело к тому, что доля Кубы на мировом рынке сахара выросла за годы войны в полтора раза.
Естественно, кубинский президент Фульхенсио Батиста после этого интересам Америки стал уделять ещё более повышенное внимание. Как едко заметил на этот счёт печатный орган ЦК КПК, газета «Гранма», на Кубе тогда бытовала поговорка: «Батиста воюет с Германией, но не со своим карманом». Наверное, и без этого не обошлось. Но в данном случае всё вполне укладывается в логику Маркса: «базис» (экономика) определил «надстройку» (политику).
Но ведь тот же Батиста в годы Второй мировой протянул руку дружбы и Советскому Союзу! Между тем, с Советским Союзом у Кубы тогда никаких особых экономических связей не было. То есть в данном случае «надстройка» перенастроилась по каким-то совсем другим причинам. А здесь-то где «собака зарыта»?
Как мне кажется, теперь у меня ответ на этот вопрос есть. Но мне почему-то ещё кажется, что среди читателей этой книги хватает тех, кто взял её в руки, чтобы погрузиться не только в политику и не только войну, но и в мiръ – в кубинское общество.
Поэтому к участию во Второй мировой кубинских военных мы ещё, конечно, вернёмся, но сначала – мiръ. Мне, неплохо знающему Кубу социалистическую, и самому было интересно изучить, чем же она была до Фиделя, Рауля и Че: личностей, безусловно, выдающихся, но приходящих.
Так что государство Куба за страна?
Когда на гаванском небосклоне ночные чернила уступают место утренней лазури, то атмосфера пропитывается запахами свежих белых булочек с корицей, мангового сока, папайи, апельсинов и грейпфрутов. Правда, так пахнет там, где водятся деньги: у валютных кафе и отелей, вокруг которых и вьются вечно голодные и страшно тощие гаванские псы (те, что не были съедены в «особый период» тотальной экономии).
А чем пахнет там, где продукты на социалистической Кубе можно получить только по карточкам? К счастью, и в таких уголках Гаваны теперь атмосфера