пять лет картинку выстраивал? – с усмешкой спросил он.
– Да, пять лет. Мучался, сомневался, не верил себе. Гнал чёрные мысли. А потом – будто вспышка! Детонация! Одна маленькая деталь, и как раньше можно было не заметить?! Но кое-что мне всё-таки непонятно. Например, какой у тебя был интерес? Ведь был же, правда?
– Конечно. Горнорудный концерн «Минералы Содружества», – просто ответил Оборотень.
– И как они тебя достали? – поразился Фугас. – В дальнем космосе-то?
– Почему в космосе, – развеселился разведчик, – до отлёта ещё. Подошёл господин, представительный такой, вежливый, и прямым текстом: если Итанга богата рудами, и богатства эти станут достоянием Горнорудного концерна, то и тебе, солдат, неплохо отломится. Тут и понял я, Фугас, что можно разом завязать со всем этим… Не совать больше голову чёрту в пасть, не рисковать шкурой. Пожить для себя.
– Ну да, и вы решили судьбу Итанги. На троих. Вот только Лисий Хвост тоже принял директиву Центра о сомнениях экспертов и сворачивании операции. У него, как у заместителя командира пятёрки, был официальный дублирующий канал. Потом-то Звёздочка его перекрыла, но Хвост правду уже знал. А вы останавливаться не собирались. Он вышёл к тебе? Или ты сам подкрался к нему?
– Нет, всё было не так! – нервно дернулся Оборотень. – Куча Богомолов вокруг, нас атаковали, я говорил уже… ещё тогда…
– Брось, – оборвал Фугас. – Если бы Богомолы залили Хвоста своей ферментативной дрянью, осталась бы от него кучка измочаленного тряпья. А в бумажке, – вон, в официальной бумажке! – чётко сказано: «останки десантника в скафандре, вплавленные в почву…» Я ещё когда заключение читал – удивился, но тогда не понял. Только потом… Это ты его, Оборотень. Из термогенератора, в упор. Я думаю, Звёздочка предупредила тебя по выделенному каналу и отключила Хвосту навигатор. Ты-то видел его на взгорке. Подобрался, ты это ловко умел. А дальше – атака, огонь всё спишет! Он и списал. А что не списал, так дело всё равно замяли. Слишком богатой оказалась Итанга.
Тишина повисла в комнате. Четыре человека молча сидели друг против друга, и пятый витал где-то рядом. Незримо, но ощутимо. Может, прятался в табачном дыму?
Фугас вновь наполнил поминальную стопку.
– Ты правильно сказал, командир, давайте выпьем. За живых и за мёртвых. А лучше только за мёртвых, потому что мы, живые, друг друга уже не понимаем. И слишком легко предаём.
Никто к стопкам не притронулся, а он выпил. Выпил, встал и вышел. Из-за стола, из комнаты, по старинному крылечку – из дома. Симпатичного и уютного. Двинул к ленте движущегося тротуара.
Уличный информатор показывал нечто медузообразное, скорее всего – бестелесное. Нечто изгибалось и издавало непотребные звуки. Наверное – поздравления.
Ну да, день такой. День Космического десантника.
Вот только оставил в доме командира сумку. Не возвращаться же. Да и в ней, по правде, сегодня совсем не инструменты.
Трудно опытному подрывнику найти достойное место в мирной жизни.