стеганул из автомата. В мегафон раздался хохот.
– Через полчаса рассвет. Не сдадитесь, будем гнать по минам. Все взлетите на воздух!
«Неужели конец? – напряженно думал Громов. – Живыми нас не взять: отбиваться можно до последнего патрона, а потом отступать по минному полю. Погибнем, но “языками” не станем».
Громов сидел в неглубокой канаве и методично тюкал кулаком в стену. Почему-то это помогало думать. В стене уже образовалась довольно глубокая ямка, но он так ничего и не придумал.
Подполз Рекс и сунул в ладони холодный нос.
– Рекс, дружище! И как я о тебе забыл?! – чуть не крикнул капитан. – Ты же все можешь! Рексик, вспомни, мы же с тобой проходили! Помнишь бруски вроде мыла? И запах такой, химический.
Рекс помнил. Рекс все помнил. Когда хозяин показал желтоватый брусок тола, Рекс его обнюхал и запомнил этот запах на всю жизнь. Потом, правда, вышла оплошка. Хозяин разбросал бруски по земле и велел так пройти между ними, чтобы ни одного не задеть, а Рекс быстро собрал их в кучу и, довольный собой, завилял хвостом. Хозяина даже в пот бросило. Он чуть не замахнулся на Рекса, но сдержался и долго объяснял, что надо не приносить эти вонючие бруски, а обходить, и как можно дальше.
Но Рекс ничего не понимал. Выручил Санька.
– Товарищ капитан, у вас найдется батарейка от фонарика?
– Найдется. А что?
– Вы знаете, как собак приучают не брать пищу у чужого?
– Как? Наказывают, наверное.
– Это не наш метод, – язвительно усмехнулся Санька. – Это негуманно. Все гораздо проще и изощреннее. Чужой человек на глазах у собаки разбрасывает куски хлеба, мяса, колбасы, и к каждому куску от батарейки подведены проводочки. Собака еще дурная, к тому же голодная, поэтому хватает первый попавшийся кусок. В этот момент хозяин кричит: «Нельзя!», а другой человек замыкает контакты. Удар несильный, но ощутимый – кусок вываливается из пасти. Собака хватает другой – опять удар. И так – раз сто! А вот когда всю еду разложит хозяин, разряда не будет. Так даже самая глупая дворняжка поймет, что брать еду от чужого – это больно, а от хозяина – приятно.
– Все понял! Мы подведем проводочки к толовым шашкам!
Как же Рексу досталось из-за этих треклятых брусков! Главное – он усвоил, что хватать эти бруски нельзя, их надо обходить. Когда хозяин закапывал бруски в землю и заставлял бегать между прутиками, обозначающими места, где лежат бруски, Рекс делал это играючи, тем более что запах легко проходил сквозь землю.
Наконец Громов убедился, что рефлекс у Рекса надежный. Он отпустил собаку погулять по поляне и присел рядом с Мирошниковым.
– Санек, а откуда ты все это знаешь?
– О чем вы? – Санька сделал вид, что не понял командира.
– О собачьих премудростях. И про сачок ты как-то говорил. Что за сачок?
– Да ну, – отмахнулся Санька. – И вспоминать неохота.
– Я тебя понимаю. У каждого, наверное, есть нечто такое, о чем и вспоминать неохота. И все же лучше набраться