от них зависящее. Да, кусачки уже ищут. Нет, ничего лишнего не откусят, поскольку сейчас пришлют специальных людей с медицинским образованием и хорошей физической подготовкой. Какой, говорите, адресок-то?
Прибывшая по указанному адресу спецбригада застала Анатолия в процессе борьбы со взбесившимися нанотехнологиями. В общем, Лаокоону с сыновьями надо было учиться у Толи – мигом бы свернули тех змей в два тугих клубочка. Оценив комплекцию явившихся на помощь гвардейцев, он согласился проехать вместе с ними в спецлабораторию, но затребовал, чтобы те всю дорогу держали кусачки наготове – от нанотехнологий можно всего ожидать!
Что еще надо?
Безусловно, работа с психически больным пациентом – это и подбор лекарств, и доброе к нему отношение, и психотерапия, и родственникам вовремя по ушам нахлопать за какое-нибудь надо – то есть, выражаясь любимым языком еще более любимого облздрава, – целый комплекс лечебно-профилактических мероприятий. Но законов диалектического материализма никто не отменял, вне зависимости от того, какая политическая партия ими пользуется, и в том, что бытие таки определяет сознание, приходится убеждаться сплошь и рядом. Дайте шизофренику спокойную обстановку, несколько килотугриков стабильного дохода, и чтоб никто не ждал от него каждодневного гражданского подвига и активной жизненной позиции, не капал на мозги (собственные галлюцинации и идеи не в счет) – и вы увидите, как ему легчает на глазах, порой вплоть до полной отмены лекарств! Конечно, это происходит далеко не всегда и не со всеми пациентами, иначе мы, психиатры, дружно и с удовольствием переместились бы из психбольниц на курорты и в санатории, но тенденция такая все же есть.
Вероника (назовем ее так) наблюдается у нас уже лет десять или около того. Заболела она впервые еще в десятом классе: были и бессонные ночи, и страшные голоса в голове, и уверенность в том, что город сейчас захватит дивизия бешеных байкеров на марше. Этот первый приступ был очень острым, но его довольно быстро удалось вылечить, и Вероника успела даже подать документы и поступить в один из институтов города на факультет с малоприметным названием, который занимался селекцией отборных червей бумажных из студентов безбашенных ершистых обыкновенных.
Сам процесс учебы был настолько медитативным и размеренным, что Вероника без труда отучилась положенные четыре курса, не завалив ни единой сессии и не выдав за время учебы ни одного обострения своей болезни. Правда, азалептин[4] принимала исправно и суточную дозу снижала неохотно, памятуя об ужасе пережитого дебюта болезни, но он учебе не мешал.
Трудности начались после окончания института. Оказалось, что городская популяция бумажных червей уже достигла своего пика и новых особей в свои ряды брать не спешит – тут бы старых кому скормить! Поиски работы привели Веронику в регистратуру одной из поликлиник – работа-то бумажная. Но, как внезапно оказалось, не исключающая контакта с людьми. Причем