Гуров отошел и слышать уже не мог, Крячко, усмехнувшись, сказал:
– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.
Гуров не слышал, однако остановился, глянул через плечо и громко, на весь коридор, спросил:
– Не стыдно?
– Нет!
– Тебе легче. – Гуров пожал плечами, шагнул к двери своего кабинета.
Взаимоотношения капитана Крячко и майора Гурова не складывались. Год назад капитан пришел в МУР из районного управления, где считался лучшим оперативным работником. Он полагал, что ему сразу дадут старшего и группу. Однако начальник отдела полковник Орлов решил иначе и пригласил к себе Гурова. Они работали вместе около десяти лет, когда-то Лева был в группе Орлова.
– Левушка, – полковник знал, что Гуров такое обращение терпеть не может, но употребил его не со зла, а стремясь вернуть майора в прошлое, – к тебе в группу приходит новенький. Он настоящий оперативник, а не пацан Лева Гуров, которого когда-то получил я. Ты сядь, сядь, не каменей, а то ненароком в памятник превратишься. Я тебе цену знаю и ни с кем другим не путаю. Кстати, один на один, приватно тебе пора называть меня на «ты» и по имени-отчеству. Мы такое право заслужили.
Лева сел, выдохнул и заулыбался, вспоминая их первую встречу, как утюжил его этот хитрющий мужик, а практически, кроме добра, Гуров от начальника никогда ничего не видел.
Орлов понял, что своего добился, и продолжал:
– Оперативника я тебе даю настоящего. В кадрах его рекомендовали на старшего, я поостерегся. Ты поработай с ним, приглядись, скажешь, я ему группу дам. Иди, майор. – Орлов вышел из-за стола, чем окончательно добил Леву.
Уж чем-чем, а такой любезностью с подчиненными полковник Орлов никогда не отличался.
– Отделу очень старший нужен. – Орлов остановился у двери. – Я тебе верю, Гуров, возможно, больше, чем себе.
Подразумевалось, что Крячко проработает в группе Гурова месяца два-три. Однако прошел год, а положение не изменилось. Трижды Орлов спрашивал у Гурова: «Ну?» – и каждый раз Лева пожимал плечами и отвечал: «Оперативник он настоящий. Решайте». – «Ну, а ты бы как?» – «Я бы подождал».
Капитан Крячко отлично понимал, что его «держит» Гуров. И многие в отделе и управлении это знали.
Гуров вошел в свой кабинет – обычный служебный, какие можно увидеть в любом управлении. Ну, а для тех, кто дальше учительской и кабинета директора школы не ходил, поясню. Входишь – прямоугольная комната метров пятнадцать, в противоположной от двери стене – окно. Перед ним упершиеся в тебя канцелярскими лбами два однотумбовых стола, на каждом по лампе – выгнув пластиковые шеи, они готовы зажечь свой глаз, осветить поле боя, то есть бумаги, которые следует написать. Вообще оперативники тратят на работу с документами в сто раз больше времени, чем просиживая в засадах. Два телефонных аппарата, никчемный чернильный прибор – в его давно высохшем чреве держат скрепки. На стене красочный календарь – лакированная стюардесса во всем голубом, заученно улыбаясь, приглашает в полет. Гуров, возможно, с большим удовольствием