какие-либо разборки. Ведь и так все уже понятно.
За те дни, что девушка провела в больнице, Александр так и не нашел времени проведать ее. Зато сообщения слал ежедневно, но все они были холодными, больше похожими на отписки, типа: «У меня все отлично. Как ты?» или «Продули итальянцам. Надеюсь, что тебе уже лучше».
Марго отвечала ему ровно в таком же приятельско-деловом тоне, а про себя ужасалась тому, как слепа была раньше. Ведь Саша всегда гораздо больше интересовался футболом и своими успехами, чем ею. Но почему-то прежде ее это устраивало, а теперь вдруг перестало.
К выписке из больницы девушка уже отчетливо осознавала: у нее больше нет парня. Да и не было никогда – одна сплошная иллюзия. Красивая картинка, не более.
У них не имелось возможности объясниться, да и Марго пока не представляла, как сможет это сделать спокойно, не сорвавшись на крик и обвинения, не расплакавшись. Все-таки стоило признаться себе в одном: как она ни старалась отодвигать отношения с Сашей на второй план, за год она сильно привязалась к парню, и его предательство, которое он к тому же не считал таковым, ударило по ней гораздо больнее, чем хотелось бы.
Поэтому сейчас Марго просто проигнорировала сообщение, полностью выключила телефон и запихнула его в самый глубокий карман стоящего рядом с ней чемодана.
«Вряд ли он понял, что что-то произошло, – с горечью подумала она. – Даже не почувствовал, что потерял меня».
За окном теперь проносились луга с сочной изумрудно-зеленой травой, леса и редкие проселочные дороги. До Владимира оставалось всего сорок минут езды.
Когда Марго вышла из здания вокзала, над городом плыл колокольный звон. Девушке казалось, что воздух буквально пропитан густым мелодичным голосом колокола, она даже привкус меди во рту почувствовала.
Захотелось хоть на час задержаться в городе, пройти по знакомой с детства центральной улице, полюбоваться на соборный комплекс, дойти до старой водонапорной башни, со смотровой площадки которой открывался вид на многие километры в стороны.
Еще в детстве мама и бабушка часто привозили Риту сюда на выходные. У бабушки где-то здесь – Марго сейчас уже не помнила названия той улочки – жила близкая подруга. Обычно они останавливались у нее, – если, конечно, задерживались на пару дней. Бродили по городу, смотрели достопримечательности, заходили в музей. Бабушка обязательно посещала службу в Княгининском монастыре и норовила затащить с собой маленькую Риту. С мамой же они по существующей между ними традиции забегали в кафе-мороженое и лакомились вкуснейшими вафельными рожками с цветными шариками пломбира с разными вкусами.
В одно из таких посещений кафе Рита и узнала – совершенно случайно – о главной маминой душевной боли, правда, поняла, насколько эта боль сильна, спустя только несколько лет.
Рите тогда было лет семь-восемь. И сейчас она даже вспомнить не могла, почему задала этот вопрос.
– Мам, а почему у меня есть только баба Нюра? Разве другие мои бабушка и дедушка