раскрыл наружный люк и, выйдя на общую гражданскую частоту, крикнул:
– Поднимайся на борт!
Воин не заставил себя упрашивать и молча прыгнул на трап кораблика. Скользкие существа отреагировали не сразу, и потому, когда розовые щупальца потянулись к ДКР, его трап был уже поднят, а люк задраен.
Безногий, не снимая скафандра, лишь откинув забрало шлема, уселся за штурвал и запустил антиграв.
– Вешалка слева! – не оборачиваясь, крикнул он пассажиру. – А оружие и антиграв свой положи в багажник. Там у меня пусто… А еще, если не трудно, принеси выпить чего-нибудь… Я от штурвала пока отвлечься не могу, блин, а выпить страсть как хочется…
За спиной капитана что-то брякнуло, видимо, пассажир сбросил свою тяжелую амуницию не в багажник, а прямо на палубу, затем скрипнула дверца бара и характерно треснула отвинчиваемая пробка. Зигфрид хотел было оглянуться, но тут в его поле зрения попала рука в перчатке, сжимающая откупоренную бутылку водки.
– Вот-вот, я только хотел сказать, что стакана не требуется. В такой болтанке из стаканов только продукт разливать, – Безногий смачно отхлебнул из горлышка. – Прямо мысли читаешь.
Кораблик снова бросало во все стороны, но теперь он шел вверх, и связанные с качкой неприятные ощущения воспринимались как обычные полетные издержки.
– Слушай, друг, а что это за слизняки на нас охотились? – Бутылка опорожнилась почти наполовину, и Зигфрид, по-прежнему не оборачиваясь, подал ее попутчику. – Глотни. Стресс сними.
Пассажир бутылку взял, но ни бульканья напитка, ни звука ударно работающей глотки Зигфрид не услышал. Только шуршание одежды – видимо, снимаемого скафандра.
– Непьющий, что ли? Или что, решил сначала переодеться? – Капитан наконец-то догадался обернуться.
– Это свинозадые соплюхи. Самые страшные хищники на всей Куйбе. Живут в гейзерах, которых тут по три штуки на квадратный километр, питаются всеми, кто попадется. Частенько выползают охотиться на поверхность. Спрячутся среди камней, подстерегут добычу, обольют ее кипящей отрыжкой и на дно волокут… А с недавних пор губернатор решил поэксплуатировать их на благо общества. Придумал приговоренных им кидать. Тех, кому «вышка» отломилась, – голяком, а если что полегче – двадцатка или пожизненное, – в скафандре…
– А-а… – Зигфрид замер с раскрытым ртом, внезапно онемев, лишившись способности двигаться и соображать. Все, что он мог делать, – сидеть и наблюдать, как из его бутылки мелкими изящными глоточками пьет водку создание женского пола, манящих форм и небесной красоты.
Таких восхитительных, умопомрачительных, шикарных и сексапильных женщин за свою многотрудную жизнь капитан не встречал еще ни разу. Ярко-рыжие, чуть волнистые волосы, большие изумрудные глаза, длинная шея… Далее – все затянутое в тонкий облегающий комбинезон: грудь «75Д» (этим сложным обозначениям капитана научила одна знакомая продавщица из магазина нижнего белья), тончайшая талия, крутые бедра, длиннющие ноги…
Капитан одернул себя