в центре, буквально в нескольких кварталах от дома, в котором прошло моё детство. Я резко проникся воспоминаниями. По «синей клавише» меня частенько пробивает на ностальгию. И чем старше становлюсь, тем сильнее это чувство.
Описать моё состояние можно, используя литературный штамп «вечерний город околдовал меня» (в кавычки взял, потому что этот оборот, наверняка, использовали раз пятьсот, хотя кто и где не помню).
Я долго бродил по маленьким улочкам, два раза доблестные сотрудники милиции проверяли у меня документы. По-моему, это был один и тот же экипаж. В одном дворике мне, наконец, «приспичило». Найдя подходящее место, я забурился между гаражами. Отлив, я понял, что хмель стал спадать. Пора было возвращаться к товарищам. Проходя мимо какого-то подвала, услышал чей-то разговор. Что меня остановило? Любопытство? Наверное. Я притормозил и услышал примерно следующее:
– Не, я бы тем, кто придумал сосиски в полиэтилен заворачивать, – яйца под трамвай! – гневный обличительный голос.
– А с чего такая уверенность, что это именно мужская идея была? – флегматичный вопрос, заданный для начала словесного пинг-понга, с целью убить время, выдающий философский способ мышления.
– Пол не важен, главное – возмездие. Если нет этих самых яиц, то всё равно можно чего-нибудь придумать! Но чьи-нибудь яйца всё равно под трамвай.
– Ладно, соглашусь, с сосисками люди, конечно, много чего не учли. Опошлили идею.
– Во-во, бывало, с голодухи роешься в помойке, и такое откапываешь!!! И вроде пахнет, и сожрать нельзя! Ну не блядство?
– Согласна…
Вдоль стены крался подозрительного вида кошак, с явной целью попасть в тот же подвал, из которого раздавались голоса. Разбитое окошко было одно, и я стоял как раз рядом с ним. Кошак посмотрел на меня, видимо, прикидывая различные варианты развития событий, наконец, почувствовав, что угрозы я не представляю, быстро юркнул в дырку. И тут же я услышал:
– Эй! А ну пошёл отсюда!
И тут в подвале кто-то гавкнул. И это был самый настоящий «собачий» лай. Кошак пулей вылетел на улицу и пустился наутёк. Через несколько секунд из разбитого окна высунулась кошачья морда и, не замечая меня (я стоял с другой стороны), прокричала ему вслед:
– Ещё раз появишься, будешь забит на жертвенном камне имени Кецаткоатля!
И кошка, дико заржав, добавила:
– Ну мудачьё! Позорят ДНК.
И также быстро, не заметив меня, убралась обратно в подвал.
Я стоял в крайнем удивлении, мобилизовав свою нервную систему в железобетонный монолит. С одной стороны, я был всё ещё пьян. Я это знал твёрдо. Но я также знал (как может знать только действительно пьяный человек), что пьян я НЕНАСТОЛЬКО, чтоб ловить такие глюки. К тому же черти ко мне ни разу ещё не приходили. Может быть, вот так и бывает в первый раз? Наверное взрослею ещё. Или уже старею?
Пока стоял и соображал, из подвала продолжали доноситься какие-то голоса, разобрать я ничего не мог, но там явно о чём-то спорили. Наконец, вполне отчётливо я услышал:
– Надо к зиме что-то потеплее искать, а то здесь можем лапы отморозить…
–