спутаешь – в пёстрой форме и с автоматом на плече что-то говорил, но все так шумели, что было не разобрать, о чём. И мы, протиснулись вперёд, поближе к сцене.
Дети плакали, жались к родителям, но мне стало ещё страшнее, когда до сцены оставалось рукой подать. Кавказец был не один. Остальные разошлись по первым рядам и силой расталкивали людей по сиденьям, материли, замахивались оружием. Тот, на сцене, продолжал говорить, народ в зале понемногу смолкал, и я разобрала слова:
– Вы все – заложники.
Он сказал это с презрением, а потом добавил:
– Мы бойцы независимой республики Ичкерия. Если надо – умрём за неё.
Женька жался ко мне, а меня колотила дрожь – это не игра! Это террористы! Настоящие! От ужаса ноги стали ватными, я едва не потеряла сознание. А люди вокруг ещё не верили, не понимали, что случилось. Они возмущались. Один кричал, что он депутат, второй – работник мэрии. Только чеченцев это мало интересовало.
Их командир выкрикнул:
– Мы умрём вместе с вами! – поправил автомат и показал на женщин с закрытыми лицами, которые стояли позади него. – Это вдовы чеченских героев. А ваши солдаты сейчас топчут нашу землю!
Жёлтые зубы – мне подумалось, что прокуренные – обнажились в злобном оскале. Женька притих, а я совсем сомлела от страха. По небритым рожам кавказцев и по глазам закрытых платками чеченок читалось – эти пойдут на всё. Им неведом страх, они оставили его в горах…»
Я остановился читать, на лбу появилась от напряжения лёгкая испарина. Кофе мой давно остыл и, подозвав официанта, я заказал себе новый.
«Боже мой, что им там пришлось пережить, кошмар какой-то. Три дня полного беспредела», – думал я, рассматривая через стекло улицу. В Москве за эти три дня ничего не изменилось, машины стояли в пробках, молодёжь возле киоска пила пиво и что – то горячо обсуждала. И ни кому в принципе не было дела до тех несчастных людей, переживших мучительные дни ожидания. Когда в любой момент тебя могут поставить к стенке и расстрелять. Официант принёс кофе, я сделал несколько не больших глотков и с интересом продолжил чтение.
– Мы достаточно хорошо вооружены и в этом здании находится такое огромное количество взрывчатки, которой хватит взорвать половину Москвы!
В словах этого чеченца не было даже намёка на ложь, и в зале не осталось ни одного человека, который бы не поверил этой наглой роже. В его движениях скрывалась неведомая сила, которая не оставляла ни малейших шансов, тем кто ей ни подчинится.
«Неужели такое бывает», – думала я, и как кролик смотрит на удава, так и я, вслушивалась в каждое слово, движение этого страшного выродка. Старалась найти хоть малейшую слабину, в жестах, в голосе, но её, увы, не было. Женька спрашивал о том, что с нами будет? Отпустят или нет домой? И я старалась, как могла смягчить эту ситуацию, придумывая всякую ерунду. Лишь бы брат не задавал глупых вопросов.
– Не волнуйся, нас спасут, – говорила я шёпотом брату и сама старалась верить словам.
Одной из женщин в зале стало дурно и её под руки увели боевики. Буквально через несколько секунд прозвучал