тут же рекомендовал напарнику треску по-архангельски, маринованные опята, настойку брусничную, настойку морошковую на коньяке, селедку в молоке, фаршированную щуку, расстегаи с колюшкой и малюсенькую норвежскую семгу с красной икрой. А для меня рыбную солянку, чай с клюквенным вареньем, черный хлеб с тмином и скоблянку из той же трески с картошкой.
Буквально через пять минут наш стол ломился от закусок. Вот еще за что люблю нашу работу, так это за возможность попробовать на вкус разные кухни. Хотя, боюсь, сейчас мы можем за раз проесть все командировочные, но соблазн слишком велик, все названия такие аппетитные. Эх, надо было поесть перед вылетом…
Мы только-только попробовали пышнейшие расстегаи и нежнейшую селедку, как нам уже подали горячее. Кот быстро сунул нос в наши тарелки и заметил:
– Это еще сойдет, а солянку пусть заменят. Слишком много чеснока.
– А мне нравится с чесноком, – отмахнулась я, берясь за ложку.
Агент 013 мрачно накрыл лапой мою руку:
– А я тебе говорю, потребуй заменить.
– Да с чего? – возмутилась я.
– Так. Давно пора повара уволить, а тут какой-никакой повод, – буркнул он как-то нелогично и невпопад.
– Мамумый мумр! – вступился Алекс с набитым ртом.
– Чего? – не поняли мы.
– Хороший повар, – дожевав расстегай, повторил командор. – Чего ты вообще тут раскомандовался?
Но Пусик, никого не слушая и, кажется, напрочь забыв о конспирации (чего с ним обычно не случается), уже активно махал лапой официанту, подзывая его к нам. Не знаю, как отреагировал бы тот на слишком человечного кота, но в этот момент наш столик неожиданно подпрыгнул! Солянка разлилась на расшитую льняную скатерть, уцелевший расстегай накрылся тарелкой, сидящих рядом купцов подкинуло вместе с табуретками, а пьющий датчанин, похоже, проглотил вместе с водкой и стопку. Он-то ничего, даже не поперхнулся, а вот мы изумленно уставились друг на друга.
– Кикимора? – шепотом спросила я.
– Не может быть, – покачал головой мой муж. – Этот вид нечисти на такое неспособен. Красть детей, портить вещи, строить пакости, но чтобы двухэтажные здания шатать…
В зал влетел побледневший официант.
– Господа, не извольте-с беспокоиться, все в порядке-с, случайное сотрясение почвы-с! У нас в Архангельске после дождей такое бывает-с.
– Ты пошто брешешь-то? – приподнялся один из купцов. – У нас-от в Архангельске-то небось по восемь месяцев в году-то дожди, а сотрясания почвы-от до того, поди, и не было.
– Вот и помолчали бы-с, почтеннейший, при иностранцах-то, – делая в нашу сторону страшные глаза, шикнул официант.
– Да нешто они-то наш язык знают? Он же-от немец-перец-колбаса, на веревочке оса!
– Дас ист возражаю! – неожиданно покраснев, привстал Алекс. – Никакой осы на веревочке у меня нет. Я требую сатисфакции на мой фатерлянд…
Договорить ему не удалось, ресторан, от фундамента до флюгеров, тряхнуло так, что наглый котик едва