черного месива принялся чертить паутину из коротких линий. Он тихо напевал себе под нос странную мелодию. Дело шло не так легко, как ему хотелось, и вскоре с раскрасневшегося лба мужчины покатились крупные градины пота. Но он не прервался ни на миг. Наконец, прочертив последнюю линию, Виктор с явным облегчением выдохнул и с размаху воткнул меч в замаранную землю, словно ставя точку в долгой и нудной работе.
Отойдя на пару шагов в сторону, Виктор поправил очки, испачкав щеку в черной жиже, что покрывала его пальцы плотным слоем. Воздев руки к черному небу, мужчина повернулся к останкам упыря и тихо запел мелодию без слов. Она все убыстрялась и убыстрялась, пока не слилась в единый неразборчивый гул. В момент наивысшего напряжения Виктор вскрикнул – отчаянно и зло – и упал на колени. Простирая руки к мечу, воткнутому в останки упыря, он прошептал:
– Приди! Приди же!
Ответа не было. Виктор Петрович, дыша тяжело и натужно, как загнанный зверь, оперся руками о землю. Исподлобья, зло и пронзительно, он глянул на рукоятку меча, блестевшую в свете фонарика.
– Не может быть, – прошептал мужчина. – Я все сделал, все…
Изрубленные куски плоти полыхнули багровым пламенем. От них повалил черный дым, и снег с шипением раздался в стороны, обнажая черную сырую землю. Меч задрожал, а потом ухнул вниз, словно провалился в невидимую дыру.
– Да! – воскликнул Виктор, рывком поднимаясь на ноги. – Да! Приветствую тебя…
Его тело сорвалось с места, словно получив удар в грудь. Виктор Петрович отлетел назад и с хрустом ударился спиной о дерево, стоявшее позади. Он даже не вскрикнул – не успел. Ему не дали коснуться земли. Новый рывок швырнул мужчину к соседнему дереву, и на этот раз его тело с глухим хрустом хлопнулось о ствол. Толстая обломанная ветка пронзила его спину, вышла из груди, и Виктор забился в судорогах, насажанный на ветку, как бабочка на иглу. Он так и не успел ничего сказать – из раскрытого рта потоком хлынула кровь, голова мужчины вздрогнула, ударилась о заиндевевший ствол. Очки в тонкой оправе упали в снег. Парк замер.
В наступившей тишине было слышно, как трещат горящие останки упыря, распространяя клубы зловонного дыма. Свет фонарика, так и оставшегося лежать в сугробе, померк, словно батарейки успели сесть за краткие секунды кровавого пиршества.
Виктор Петрович пошевелился, и дерево захрустело, словно пытаясь сбросить с себя чудовищную ношу. Мужчина в бежевом пальто поднял голову и взглянул на окровавленный сук, торчащий из груди. Потом уперся ногами в ствол, оттолкнулся и, сорвавшись с ветки, упал в снег. Тут же, без всякой паузы, без стонов и воплей, он поднялся на колени и медленно встал. Выпрямившись, не торопясь, спокойно, обвел взглядом изуродованную поляну. Его бесстрастный, ничего не выражающий взгляд на секунду задержался на останках упыря. Потом тело человека в бежевом пальто развернулось, четким движением выхватило из сугроба очки в тонкой оправе и водрузило их себе на нос.
Затем Виктор