постройки скрывали в своем чреве огромную стеклянную башню, перенесенную сюда как будто из Манхэттена. Что делать с этой башней, было совершенно непонятно. Арендаторы селиться в ней не хотели по причине чрезмерной индустриальности окружающего пейзажа и риска попасть под колеса многочисленных грузовиков. Идея разместить цеха в помещениях, отделанных итальянским керамогранитом и венецианской штукатуркой, тоже отдавала безумием. В конце концов в башне расположился ресторан на четыреста посадочных мест, фитнес-клуб с сорокаметровым бассейном и «генеральский» этаж с шикарными кабинетами для руководства. Остальное пространство пришлось отдать под склад готовой продукции и общежитие для таджиков. Зато никакие таджики в мире не жили в столь шикарных итальянско-евроремонтных условиях. Этим можно было гордиться и даже рассматривать как проявление социальной ответственности бизнеса.
Удивительно, но Алик направился не к презентабельному шестизвездочному входу в небоскребик, а к неприметной двери, ведущей в обшарпанный цех. Кивнув охраннику, он поднялся на второй этаж и оказался в своем кабинете. Все руководство конторы обитало здесь же, на втором этаже цеха № 3. За стенами кабинетов приглушенно шумели машины. У любого, кто попадал в эти стены, первым делом возникал один и тот же вопрос: «Какого черта эти, видимо, не самые бедные люди делают в этой советской замшелости? Тем более когда у них под боком целая супербашня из стекла и бетона?» Обитатели кабинетов загадочно улыбались в ответ. А Алик иногда развлекался тем, что после переговоров в цеху вторую встречу назначал в своем роскошном кабинете на восемнадцатом этаже небоскребика. А если случалось третье свидание, то опять непременно в цеху. Посетители в результате этих передвижений впадали в состояние полнейшего дзен-буддизма и становились податливыми, как пластилин. Секрет был прост: именно с этого цеха когда-то, в начале девяностых, начиналась империя хозяина конторы, Леонида Михайловича Карповича. Ностальгия хозяина оборачивалась немалыми плюсами для бизнеса. Когда приходили проверяющие или кредиторы, их всегда встречали в цеху. Мол, мы производственники, что с нас взять, красные директора практически, не за себя радеем – за дело, сами видите. В обшарпанных советских стенах дурка гналась уместно и легко. Когда же надо было кинуть понты перед будущими партнерами, переговоры протекали в остромодных кабинетах башни, плавно перемещались в гигантский ресторан, а оттуда в бани и джакузи фитнес-клуба. Хуже, когда потенциальный партнер с течением времени превращался в осязаемого кредитора. Но и на это имелся отмаз. Бывшего партнера встречали на втором этаже цеха № 3 с похоронными минами на лицах: «Вот видите, до чего дожили, денег нет совсем, сидим в говне, башню сдали, еле-еле на коммуналку хватает». Большинство недоброжелателей, как ни странно, легко ловились на незамысловатый крючок.
Рабочий день начался традиционно: с чашки кофе и вялого сканирования просторов Интернета. Доллар упал, евро вырос, РТС в минусе, «Доу – Джонс» в плюсе. Кризис преодолен, но начинается новый. Медведев хочет на