и не пропускал. Пока однажды какой-то умник из Совета кураторов не решил перестраховаться и не разослал письма, в которых на всякий случай горячо убеждал сограждан «не опаздывать к закрытию!».
Граждане озадачились.
А потом начали один за другим куковать перед воротами до утра.
После чего умник-перестраховщик услышал в свой адрес столько новых слов, что ему позавидовал бы любой обдолб, и был понижен в должности, а в ближайшей к станции гостинице начали бронировать номера для замешкавшихся наукоградских гуляк.
Не ночевать же им, право, в чистом поле? Или того хуже – на улице, среди обдолбов.
Знать бы, где эта гостиница???
Марина прислонилась к высокому забору, огораживающему какие-то склады. Ноги подкашивались, голова кружилась…
– Вам помочь?
Мечтательно-детский взгляд карих глаз. Таких непохожих на полубезумные или вяло-равнодушные глаза других внешнемировцев. Марина даже подумала, что этот парень тоже из-под купола – бесформенная футболка и засаленные джинсы могли быть элементом маскировки, – но запах пота и немытые волосы разрушили надежду. Впрочем, плевать. Главное, у него взгляд человеческий.
– Я заблудилась. Я из Наукограда.
– То, что из Наукограда – вижу. – Казалось, он с трудом подбирал слова без ругательств. – Идёмте, я знаю, где станция. Вам ведь до одиннадцати надо успеть?
Марина кивнула.
И новый знакомый повёл её. Дворами, подворотнями, тёмными узкими переулками, похожими на ущелья в толще бетонных скал. Шли быстро – насколько мог проводник, он слегка хромал, – и молча. Иногда мелькала мысль: вдруг он маньяк? Но Марина тут же её отметала. В конце концов, выбор невелик: шататься одной по незнакомому городу или довериться юноше с детскими глазами. За очередным поворотом оказалась заброшенная стройка, и скорость пришлось сбавить, постоянно перешагивая через кирпичи, трубы, мусор, обходя недостроенные стены и ржавые механизмы.
– Есть и другой путь, со стороны гостиницы, – извиняющимся тоном сказал юноша. – Но так быстрее.
Разруха закончилась неожиданно, а за ней раскинулся пустырь, разделенный надвое веткой монорельса. Рельсы были увенчаны небольшой станцией – платформа с двумя лавочками под навесом. А вон там, за пустырём, и гостиница светится. К счастью, сегодня она не понадобится.
Марина взбежала на платформу. Быстро просмотрела расписание. Ага, вагончик из Наукограда будет через семь минут – долго ждать не придётся. Вздохнула облегчённо. И только тогда заметила, что её проводник всё ещё стоит на земле, печально переминаясь с ноги на ногу. Проклятье.
Она спустилась к юноше.
– Спасибо тебе! Сама бы я никогда не нашла дорогу. Ты единственный, кто согласился помочь. От меня все шарахались, как от чумной. А тут ещё ночь, темно…
Юноша улыбнулся и вдруг продекламировал:
– В огромном городе моем – ночь.
Из дома сонного иду – прочь,
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.
– Цветаева, –