в которых я теперь признался и которые расследует полиция Сундсвалля».
Томас Квик на все лады расхваливал сотрудников, которые помогли ему восстановить вытесненные воспоминания об убийствах, и описывал, как психотерапевты поддерживали его, когда он вел свой полный страданий рассказ:
«Мой стыд, сожаление и скорбь по поводу того, что я натворил, не знают предела – эта тяжесть выше человеческих сил. Я несу ответственность за то, что совершил ранее, и тем самым – также за то, как буду поступать в дальнейшем. Те преступления, которые я совершил, невозможно искупить, но сегодня я могу поведать о них. Я готов сделать это в том темпе, в котором это будет для меня возможно».
Квик сообщил, что сбежал из больницы не для того, чтобы совершить новые убийства, – на самом деле он намеревался покончить с собой.
«После того, как мы с моим товарищем расстались, я тринадцать часов просидел с обрезом в руках, направляя дуло то себе в лоб, то в рот, то в грудь. Я не смог. Сегодня я беру на себя ответственность за вчерашние события – вероятно, именно чувство ответственности помешало мне совершить самоубийство и заставило позвонить в полицию, чтобы сдаться. Во всяком случае, мне хочется так думать».
Чарльз Зельмановиц
18 октября 1994 года в суд первой инстанции Питео прокурор Кристер ван дер Кваст подал ходатайство с краткой формулировкой:
«В ночь на 13 ноября 1976 года в лесу в окрестностях Питео Квик лишил жизни Чарльза Зельмановица 1961 года рождения путем удушения».
Процесс в Питео должен был начаться 1 ноября, и перед этим первым судебным рассмотрением признаний Квика СМИ опубликовали новые детали относительно детства подозреваемого. Если раньше жуткими историями Квика интересовались в основном репортеры криминальных хроник вечерних газет, то теперь к освещению дела всерьез подключились и утренние газеты.
1 ноября 1994 года «Свенска Дагбладет»[7] опубликовала статью, прекрасно иллюстрирующую то представление о Томасе Квике, которое с этого момента стало восприниматься как неоспоримое. Журналист Янне Матссон писал:
«Томас Квик рос пятым ребенком в семье, где было семеро детей. Отец работал санитаром в учреждении по реабилитации наркоманов, мать – уборщицей и завхозом в ныне закрытой школе. На сегодняшний день обоих родителей нет в живых. […] То, что скрывалось за внешним фасадом, долго оставалось семейной тайной. Томас Квик, по его собственным словам, когда ему не было и четырех лет, постоянно подвергался сексуальным домогательствам со стороны отца: тот принуждал его к оральному и анальному сексу.
Во время одного из таких случаев происходит то, что сказалось на всей последующей жизни и сексуальной ориентации Квика: внезапно появившаяся мать становится свидетельницей происходящего. От пережитого потрясения у нее случается выкидыш, и она с криками обвиняет четырехлетнего Томаса в том, что он убил своего младшего брата. Отец также пускается в упреки и обвинения, утверждая, что мальчик соблазнил его.
После этого