Тагир поднял свободную руку, приветствуя своего друга и расплываясь в улыбке «метр на метр». – Ты зачем так далеко от дома ушел? Камиля все спрашивает: «Где дядя Хасан? Где дядя Хасан?». Видимо, мои сказки ее не очень устраивают.
– Дык, как видишь, не только твоей дочери мои сказки интересны. – Хасан подхватил Тагира за руку и потянул на себя, помогая взобраться на платформу, а когда тот стоял уже совсем близко с ним, шепотом добавил: – Хотя, на самом деле, тут не сказки, а сплошная чертовщина!..
– Неужели, все так серьезно? – Тагир постарался улыбнуться, но тело его все равно напряглось.
– Серьезнее некуда, дружище, – снова прошептал Хасан, а затем добавил: – Но платят хорошо…
– Хорошо – это хорошо. Так, а баранов мне кто-нибудь привяжет?
Оранжевая бестия, словно вцепившаяся в фитиль свечи, пускалась в пляс от любого выдоха султана, которого Тагир внимательно изучал. Перед ним сидел мужчина лет шестидесяти с плотно сбитым телом, еще какое-то время назад пышущим здоровьем, но от эмоциональной усталости превратившимся просто в груз с шапкой серебристо-седых волос и белыми кустистыми бровями. Он сидел в массивном кресле, видимо, привезенном вместе с остальным важным имуществом с Кремлевской, в окружении уже известного Тагиру Тимура, еще одного мужчину, которого султан представил как Муху, и какой-то бабушки. Очень загадочной бабушки, которая с улыбкой рассматривала уже самого Тагира.
– И почему же я?
После всего услышанного от султана о ребенке и о происшествии на станции Аметьево, Тагира интересовал один-единственный вопрос.
Поглядев в большие черные глаза пастуха, сверкавшие на его худощавом лице, султан медленно протянул:
– Потому что так сказали джинны.
Марат Султанович произнес эти слова, словно раскрывал перед всеми какую-то тайну, но Тагир лишь звонко рассмеялся в голос, хлопнув себя руками по коленкам и разглядывая серьезные лица собравшихся, в надежде, что кто-нибудь из них, наконец, скажет, что все это – ни что иное, как розыгрыш.
Но присутствующие молчали.
– И я действительно должен рискнуть своей жизнью только потому, что какие-то там духи решили, что именно я могу вам помочь? Как вы вообще узнали про меня? Насколько я знаю, вам никогда не было дела до пастухов.
Султан кивком указал на Хасана, стоявшего в тот момент за спиной Тагира. Мужчина подвинулся на своем стуле ближе к краю и повернул голову, пристально посмотрев на своего друга.
– Хасан, что ты тут наплел про меня?
– Тагир, не надо на меня так смотреть! Меня спросили, я ответил. Ведь в районе все знают, что только у тебя маленькая дочка болеет. А тут такие слова. Как там? – Хасан попытался вспомнить строчки из четверостиший. – «Пастуху их проблемы достались, что считает детские слезы». Тагир, это же не совпадение? А еще вот это: «Он ведет седоглавую стаю. Их вожак. Одинокий и гордый. Он от смерти любого спасает. Друг зверей с человеческой мордой». Вот это – сто процентов