маршрутке и не слышала, как звонил телефон. А иной раз – она мне сама рассказывала – и слышишь, что телефон звонит, а стоишь на одной ноге, и водитель дергает автобус туда-сюда… Просто нет возможности оторвать руку от поручня и залезть в сумку, чтобы телефон достать. А ты сразу же во всем контрреволюцию видишь!
– Тебе бы в адвокаты надо было идти, – ядовито прервала его Яна. – Только ты почему-то кого угодно готов защищать и находить им кучу оправданий. А ты подумал, почему я-то такая?
– Темперамент – ты уже говорила. И, видимо, какие-то психологические проблемы. Извини, я уж откровенно.
– У меня нет никаких психологических проблем!
– А почему ты тогда считаешь, что каждый хочет тебя обмануть, подставить, подвести? Откуда в тебе это? Почему я вот, например, не жду ни от кого подвоха?
– Извини, конечно, Олег, но ты немножко… лопушок. Всем веришь, все у тебя хорошие. А я всегда начеку. Чтобы я начала к человеку хорошо относиться, он должен заслужить это.
– А как же презумпция невиновности? Пока человек не сделал ничего плохого – мы должны доверять ему, уважать и так далее. Но если он как-то некрасиво себя поведет – я буду с ним начеку. Но не наоборот… Все, ладно, мне надоела эта сказка про белого бычка. Лучше расскажи мне, как у тебя дела.
– Пока дома сижу. Представляешь…
И Яна рассказала Олегу, что за те несколько дней, что прошли с момента ее опалы, ей не позвонил никто из коллег. Просто удивительно. А уж как Карачарова ее ценила, уж как уговаривала не уходить из «Эмских» – а сейчас, когда она попала в передрягу, ни гу-гу. Пащенко тоже, казалось бы, мог поинтересоваться, что с ней приключилось. Даже из чистого любопытства. А почему не спешит набрать ее номер Крикуненко, которую она позвала на работу? Ростунов, которого она взяла обратно в «Девиантные»? И самое-то главное – где Корикова? Корикова, которую она, как папа Карло, терпеливо вырезала из ну абсолютно малопригодного куска дерева? Ведь эта Алина, когда переступила порог «Эмских», двух слов не могла на бумаге связать! Не знала, чем дивиденды от диссидентов отличаются!
– И я ведь не отвергла ее! – говорила Яблонская Олегу. – А стала с ней заниматься. И вот, сейчас, когда она более-менее встала на крыло, она даже не чувствует ко мне никакой благодарности. Она думает, что раз я больше не главный редактор, то меня уже типа списали на берег, и я ей никогда не пригожусь. Вот видишь, Олег, я в человека всю душу вложила, а человек мне в трудную минуту даже не позвонит, чтобы спасибо сказать!
– Да не надо ждать от людей какой-то сверхъестественной благодарности, Ян. Ну, сделала ты из нее человека – но для кого ты это делала?
– Для кого? Для нее, конечно!
– Нет, для себя, в первую очередь. Чтобы у тебя под рукой всегда была толковая корреспондентка, которая и на труп съездит, и в гримерку к звезде пролезет, и губернатору острый вопрос задаст, и все тебе это вовремя отпишет. И чтобы твой отдел хорошо сработал, чтобы вами была довольна Карачарова, и чтобы ты получила премию и благодарность за хорошую работу.