кавалеров и на мой приход практически не отреагировали.
– А, Сережа, проходи, – сказала Люба.
– Там тебе Валентина Ивановна приготовила санитарский костюм, так что можешь переодеваться. А работы пока нет. Ночью операций, слава богу, не было. Переодевайся, и попьем чаю.
Во время чаепития к нам заглянул дежурный хирург, молодой парень лет тридцати. Он сделал строгое лицо и спросил, как дела, после чего быстро нас покинул. Но приличный запах перегара за собой оставил. Женя, искоса поглядев на меня, тихо сказала Любе:
– Опять ведь к вечеру нажрется. Как будем работать, если что?
Та пожала плечами:
– Не в первый раз. Если сегодня, не дай бог, залетит, наверное, уволят.
После чая девушки отправили меня в бельевую шить марлевые салфетки на швейной машине – видимо, чтобы я им не мешал обсуждать матримониальные проблемы. В обеденное время меня отправили на кухню выцыганить что-нибудь на горячее.
Очень довольный, я возвращался с кастрюлей картофельного пюре и несколькими котлетами, когда услышал сирену «скорой». Посмотрев в окно, увидел, как к зданию подъезжает «скорая», из нее быстро вытаскивают носилки с больным и заносят в открытую дверь приемного покоя.
Когда я зашел в оперблок, то обнаружил, что обе девицы тоже прилипли к окну.
– Ну вот нам и работенку подкинули, – сообщила Женя.
И действительно, вскоре последовал звонок хирурга из приемного покоя, чтобы мы готовили операционную. Через тридцать минут больного привезли к нам после рентгеновского обследования.
На каталке лежал стонущий, бледный, скрюченный мужчина, при одном взгляде на которого у меня уже был готов диагноз – классическая прободная язва.
Мы завезли больного в операционную и совместными усилиями положили на операционный стол. Через несколько минут вошел старший хирург смены Анатолий Григорьевич и недовольным голосом спросил:
– Кто-нибудь Павла Сергеевича видел?
Женя с Любой переглянулись и синхронно пожали плечами.
– Так, с этим уродом все ясно. Опять где-то наклюкался, но уж это ему так не пройдет. Что же делать?.. – рассуждал он вслух. – Анестезиолога вторым не взять, гинеколог срочно уехала в район на роды, наш Витя в отпуске…
Тут его задумчивый взгляд упал на меня.
– Послушай-ка, паренек. Ты ведь сын Дарьи Васильевны, я слышал, хирургом стать мечтаешь. Не испугаешься постоять на операции вторым номером, подержать крючки?
«Я? Испугаюсь? Да я ни о чем другом и не мечтаю, кроме как встать за этот стол и желательно не держать крючки, а сделать всю операцию самому», – думал я про себя, а вслух сказал:
– Конечно, не испугаюсь.
– О стерильности представление имеешь?
– Без проблем.
– Ого, вот это уверенность. Ну тогда вперед, а я проконтролирую все этапы.
По мере того как я вымыл руки щеткой, ловко закрыв локтем ручку крана, обрабатывал их раствором диацида, брови у хирурга поднимались все выше и выше.
– Слушай, парень, я тебя вроде здесь раньше не наблюдал. Где ты это все