пауза. «Что скажешь, куколка?»
Не дождавшись ответа на провокацию, журналистка продолжила мысль:
– На «вечную жизнь».
– Заметьте, это не я сказала.
– Тогда ваша версия?
– В каком-то виде… мы просто сохраняем тело и личность до лучших времен… Получается…
Елена усмехнулась и на секунду закрыла глаза.
– Подготовка к вечной жизни… эм-м… – она старалась подбирать слова. – Все эти люди многого достигли, но перед лицом смерти «достижения» рассыпаются в прах… Меняем ли мы порядок вещей?.. По крайней мере, технологии освобождают от страха.
– Перед неизбежным?
– Перед… временем, – во взгляде Елены, кажется, в первый раз мелькнуло сомнение.
Журналистка отметила колебания девушки и, посмаковав их, задала следующий вопрос.
– Признайтесь, как часто вы или… – она хитро прищурилась, – ваш босс чувствует себя богом?.. Божком?
Уголки рта оператора едва заметно дрогнули.
Мужчина давно дожидался чего-то подобного.
Он понимал, что коллега рано или поздно расколет очередную жертву своего цепкого разума. Еще никто не уходил от нее, не получив характерных «ранений»: не начав сомневаться в собственных методах, целях и идеалах. Даже в навыках общения и стиле одежды. Умственных способностях. Обычно она щелкала их как орешки, но эта, кажется, продержалась чуть дольше. Хотя…
Уловив настрой женщин, оператор понял одно: пленных сегодня не будет. Тем интереснее. К барьеру, дамы.
Елена откинулась в кресле и отвернулась от камеры. Посмотрела куда-то в окно.
Там, в свете полуденного летнего солнца, виднелись кровли «игрушечных» домов Калининграда старинной немецкой постройки. Среди них можно было заметить шпили католического храма.
– Он считает, что все получится, – сказала она на камеру, но получилось не очень уверенно.
– Что именно?
– Вы думаете, – не сдержавшись, ответила Елена, – мы желаем им зла? Что у нас проводятся черные мессы?.. Поменьше читайте, что пишут в сетях.
Девушка моргнула и, похоже, взяла себя в руки.
– Мы заботимся о тех, кто поверил в фирму.
Ее противница молчала, провоцируя продолжение, и оно последовало.
– Поймите, большинство клиентов переживали моменты, когда они чудом избегали смерти. Это сильнейшая психологическая травма, ломающая образ жизни. А мы помогаем им, и они продолжают жить дальше, ощущая поддержку… гарантию. Разве это не благородно? Разве в этом нет сострадания?
– Вы так эмоционально говорите… – осторожно сказала журналистка. – Будто сами попадали в подобную ситуацию.
– Нет. К счастью, – девушка было вспыхнула, но тут же успокоилась, когда неожиданно отметила, что в глазах оппонентки проявилось… нечто, похожее на сопереживание.
– Э-мм… – журналистка смогла подавить некстати зародившуюся эмпатию. – Один интересный момент не был затронут на презентации. Есть ли точные данные о том, как ощущают