мягким голосом, без напряжения. – От Грэтхен, наверно?
– Грэтхен? – удивился Дмитрий. – Что за Грэтхен.
– Надя Гертман. – Незнакомец снисходительно улыбнулся. – Для своих – Грэтхен.
– Да. – Не сразу ответил парень. Человек с розами посмотрел в сторону, потом на Диму и задумчиво проговорил: – Эх, Грэтхен, Грэтхен…
Дима две секунды посверлил незнакомца хмурым взглядом, потом быстрым шагом пошел прочь. Молодой человек недолго глядел ему вслед, потом задумчиво потеребил пальцем листья цветов и медленно подошел к двери дома. Набрав на табло комбинацию из двух цифр, он услышал голос Грэтхен: – Да… Кто там?
– Надя, это я.
– Нет, Егорка, Надя – это я. – Весело ответила Надя.
Домофон запиликал. Егор вошел в подъезд. Легко взбежал на второй этаж. Надя уже ждала его, выглядывая из двери. Егор нежно обнял её за талию, поцеловал в губы. Взяв розы, Грэтхен посмотрела на своего ухажера с деланным изумлением, потом заулыбалась, кичливо пропела: – Ох, какие мы изысканные-неординарные…
– Я знал, что тебе понравится. – Егорка тоже улыбнулся, но какой-то странной, совсем бесчувственной улыбкой.
Подходя к своему дому, Дима увидел, как дверь его подъезда открылась и из него вышла женщина.
– Мама, ты что, решила сегодня уехать? – громко спросил парень, догоняя женщину, которая уже подходила к углу дома.
Оказалось, что это не его мать, а женщина, внешне очень похожая на неё, но значительно моложе. Когда она обернулась и с недоумением посмотрела на Диму, он разглядел её лучше. Это была симпатичная брюнетка лет тридцати с виду. Приятная славянская внешность, черные, как смоль, волосы, тонкие губы, подведенные бордовой помадой, прямой аккуратный нос и азиатский разрез глаз. Под длинным черным пальто угадывалось красивое тело.
– Извините, я ошибся, – промолвил Дима, глядя на женщину.
Та, ничего не ответив, мило улыбнулась и продолжила идти своей дорогой.
2
Высоченный человек с тонким казахским лицом, вошел в бокс. На нем была застиранная телогрейка поверх черной хлопковой робы. Черные джинсы, чуть потертые на коленях, были заправлены в высокие кирзовые сапоги. На голове матерчатая черная шапка. Сквозь узкие очки-хамелеоны не очень отчетливо видны раскосые глаза.
– Бузун, ты там Козлика не видал? – спросил его пожилой мужик, сидящий на скамейке у батареи.
Это был Григорий Полторухин – один из слесарей автоколонны. Вместе с ним на скамейке сидели два водителя – Юрий Иванов и Алексей Боцманов.
– Нет, не видал, – ответил Бузун, улыбаясь.
Бузуна звали Николай. Коллеги обращались к нему по кличке, которая была сокращенным эквивалентом его фамилии – Бузунов.
– Какого хрена смеёшься? – недовольно спросил Боцманов. – Смотри, чтоб плакать не пришлось!
– Да, Коля, с Лёхой лучше так не шутить, – с наигранной серьёзностью сказал Иванов.
– А с Гришкой можно так шутить? – с насмешкой спросил