минут бешеной скачки правая кобыла стала хрипеть и валиться на бок. Лёва с ругательством указал Изе на пулевую рану в её шее. Вторая лошадь вся была в мыле и тоже долго бы не протянула. Приближался топот жандармских коней. Двое налётчиков ухватили ящик и кинулись в тайгу. Никто из них не знал этих мест, потому и вынесло их в самое болото, в котором Лейба Кац приложился к народу своему.
Изя выкурил папироску, свистнул и фланирующей походкой направился к сосновой роще.
Сначала Леонид был уверен, что его аналитическая служба ошиблась и лесок имеет статус заповедника, да такой, что пальцем к нему не позволит притронуться. Это, конечно, не значило, что Леонид не притронется: слишком давно сидел он на строительной теме и прекрасно знал, как взяться за дело. Его просто удивляло, что до него ни одна акула застройки не сделала того же самого. Но факт подтвердился, оставив его в полном недоумении: лесок не состоял ни под федеральной, ни под местной охраной и вообще как бы никому не принадлежал. Хотя формально проходил как секретный объект, но и ФСБ, и МВД, и армия от него решительно открещивались.
Леонид Владленович не стал задумываться над этими странностями – надо было делать бизнес. Поскольку хозяина у объекта не было, дальше все становилось делом техники, а техникой этой Лёня владел отлично. Правда, оформляя бумаги на застройку, должным образом «подмазанные» чиновники посматривали как-то странно. Но никто из них ничего не сказал, что вскоре заставило Леонида выражаться в их адрес громко и нелицеприятно. Так или иначе, старый забор сломали и в рекордные сроки поставили новый – синий. Бизнес пошёл. И сразу закончился. Сначала исследовательская бригада подтвердила, что почву пятна составляет плотный суглинок, что несравненно лучше для строительства, чем лежащие вокруг болотистые почвы, на которых почему-то тут строили в тридцатых годах. Но тут же начались неприятности. Каждый раз, когда рабочие двигались к центру рощи, они вскоре выходили в город с другой её стороны, непонятным образом миновав внутреннюю часть. Более того, к вечеру один из исследовательской бригады бесследно исчез.
Поскольку большая часть его рабсилы была гастарбайтерами, Леонид не обратил на этот факт особого внимания, и предположил, что засранцы безбожно филонят. Но когда на участке начали рубить сосны, дело предстало более серьёзным. Сосны просто не рубились. То есть, они вполне поддавались бензопиле, умирали, распространяя вокруг смолистый дух, и ухали на землю. Но стоило лесорубам чуть отвернуться, как только что поваленная сосна спокойно высилась над ними, и никаких опилок вокруг в заводе не было. Причём никто не мог засечь момент, когда срубленное дерево вставало на своё место. Просто вот оно лежит, а вот уже опять стоит. Это была какая-то чертовщина, но Леонид в мистику не верил. Он верил, что бабло побеждает зло, любил свободный рынок и уважал собственную соображалку. Гипотез он мог измыслить сколько угодно – от происков федералов, применивших психотронное оружие, до поголовного заговора рабочих, подкупленных конкурентами. Но вместо того, чтобы гадать на кофейной гуще, он вызвал начальника охраны, по совместительству возглавлявшего