никогда особенно не занимали ее. У нее было много других забот: то она устраивала какую-нибудь лотерею в пользу бедных, то организовывала приют для падших девушек, то участвовала в хозяйственных делах разных богаделен для призрения стариков и старух. Добавьте ко всему этому полный беспорядок в денежных делах, беспорядок, способный разорить какое-угодно состояние: франки и луидоры, проходя через ее руки, таяли, как снег в жару. Куда и на что она их тратила, не мог объяснить никто, в том числе и она сама.
Отношение ее к мужу было весьма прохладным, так что несчастный граф, неся на плечах все тяготы брака, не получал взамен ни одной его радости.
Рассказывают, что в течение нескольких лет он ежедневно вынужден был ждать свою жену к обеду. Иногда она приезжала, а иногда – нет. Кончилось тем, что он начал обедать в клубе и вообще повел жизнь холостяка.
Все это было прекрасно известно доктору, так что он без малейшего смущения шел впереди лакея, сопровождавшего его затем, чтобы, распахнув двери в приемную гостиной, сообщить о его приходе. Приемная была огромна и высока, роскошно убрана, стены и потолки украшала живопись первоклассных художников. И все-таки эта приемная была как-то до странности холодна. В ней чувствовалось, что здесь никто не живет и не дышит счастьем, тем домашним уютом, который может создать у себя в доме только его хозяйка.
Полулежа на мягкой вычурной кушетке перед жарко натопленным камином, графиня читала роман.
Увидев доктора, она грациозно приподнялась со своего места.
– Как это мило с вашей стороны, доктор, что вам вздумалось рассеять мое одиночество, – сказала она и сделала знак лакею – придвинуть доктору кресло.
Высокая и стройная, графиня, несмотря на свои сорок пять лет, держалась как молоденькая девушка. Ее роскошные волосы, благодаря их природному пепельному оттенку, скрывали пробивающиеся там и сям седые нити.
От нее пахло весьма изысканными духами, а светлые голубые глаза сверкали высокомерным и ледяным равнодушием ко всему на свете, кроме собственной персоны.
– Только вы, доктор, способны так угадывать момент, когда приходить… Я умираю от скуки. Книги мне уже надоели; кажется, все уже читано-перечитано… Нужно иметь воистину тонкое чутье, чтобы знать, когда приходить!
Редкое чутье доктора, как мы уже знаем, заключалось в особе Маскаро, пославшего его сюда.
– Я так редко кого-нибудь у себя принимаю, – продолжала графиня, – что все решительно позабыли о моем существовании. Надо будет выбрать какое-нибудь утро среди недели, когда мои друзья наверняка могли бы застать меня дома. А то поневоле начнешь с ума сходить от скуки… Последние три дня я постоянно нахожусь дома по случаю болезни графа, которого не желаю оставлять одного.
Это заявление было выдумкой, и довольно дерзкой, но кто в большом свете обращает внимание на подобные мелочи?
– Да, – продолжала графиня, – третьего дня граф, спускаясь по лестнице, нечаянно оступился и сильно ушиб ногу. Хотя наш доктор уверяет, что это пустяки, но я не очень верю ему.
– Должен согласиться