Поэтому нет ничего удивительного в том, что он, сделавшись королем, живет хуже большинства бретонских дворян. Хотя вы стараетесь возвеличить короля в ущерб дворянству, но он не более как высший ленный сеньор и вы напрасно внушаете ему неуместные претензии!
– Вы уже несколько лет не выезжали из вашей отдаленной провинции и совсем отстали от времени, многоуважаемый граф. Вот у господина канцлера есть письмо от английского короля к Франциску I; надпись на этом письме ясно показывает, что королевская власть в Европе больше усилилась, чем вы воображаете это, сеньоры меча и шпор!
– Мы сеньоры над землей и людьми и надеваем на себя меч и шпоры в тех случаях, когда мы не обязаны оказывать гостеприимство слугам короля.
– Разве вы сами не считаете себя слугой короля?
– Нет, я служу Богу, моей чести и моей даме, а за королем государства я следую только тогда, когда он в качестве ленного предводителя потребует мой меч и мою конницу на защиту государства… Скажите, пожалуйста, какая же эта новомодная надпись на письме английского короля к французскому?
– Он называет его вашим величеством.
– Но ведь у нас священники употребляют слово majesté, говоря о величии и всемогуществе Бога?
– Слово это и здесь употреблено в том же значении.
– Господь да сохранит вас! Ваша гордость перешла всякую меру. Что сказал бы мой приятель граф Тремувилль, если бы я вздумал назвать его в письме блаженный и праведный граф Тремувилль.
– Он, вероятно, дал бы вам тот же титул.
– Не думаю! Во всяком случае, мы остались бы такими же грешными людьми, как и прежде. Равным образом у Валуа ни на волос не прибавилось величия от титула, который ему дает Тюдор по ту сторону пролива. Феодальные сеньоры еще не вымерли в отдаленных провинциях!
– Король желает удостовериться в этом собственными глазами; для этой цели он проедет вниз по Луаре и посетит Турень, Анжу и Бретонь… Пять лет тому назад вы приглашали его взглянуть на ваш замок, в случае если он вздумает когда-нибудь построить себе новый дворец. Насколько мне известно, он намерен сделать это в настоящее время; если вы позволите, то я повторю ему ваше приглашение.
При этих словах владелец замка и Бонниве взглянули на графиню, как бы ожидая ее ответа. Но она не решилась выразить свое мнение, встретив гневный взгляд своего супруга.
Они проехали молча несколько шагов.
– Архитектурный вкус значительно развился и усовершенствовался в последние пять лет, – возразил граф. – Замок Шатобриан не может иметь теперь прежних притязаний.
Путники подъехали к главному входу замка. Навстречу им выбежала хорошенькая четырехлетняя дочка и привлекла к себе внимание графа и графини. Это была их единственная дочь Констанция. Граф расточал ей всю нежность, на которую только было способно его суровое сердце; он посадил ее к себе на лошадь и катал по двору. Появление ребенка было очень кстати, чтобы привести