Форест влетела в залу для отдыха. На обоих ее плечах восседало по маленькой девочке.
– Держись крепче, Дженни! Обними меня за шею, Мэйбл! Ну, теперь поскачем вокруг залы. Чур, два раза, не больше. У меня, кроме вас, есть и другие дела.
Дважды обогнув залу под громкие возгласы и аплодисменты, Энни наконец спустила девочек на пол. Младшие дети окружили ее, цепляясь за платье. Всем хотелось покататься. Энни с трудом отделалась от малышей, перепрыгнув черту, заходить за которую тем было запрещено.
Пока не появилась Энни, в зале царили относительная тишина и порядок. Девочки ходили группами и поодиночке; болтали, смеялись, но в целом вели себя довольно сдержанно. Приход Энни вызвал шум и суматоху.
– Энни, иди скорее сюда!
– Энни, душечка, что ты думаешь по этому поводу?
– Энни, моя прелесть, расскажи мне про твою последнюю проказу!
Наскоро перецеловав нескольких из своих поклонниц, Энни направилась в «уголок» Сесиль Темпл.
– Сесиль ждет меня, мои дорогие, – объявила она. – У ее священного очага теперь восседает чужестранка.
И с громким смехом она вбежала в «уголок» Сесиль.
– О, дорогая чужестранка! – начала она торжественным тоном, глядя в упор на Эстер. – Я чуть не пострадала от желания поскорее тебя увидеть. Говорила ли она тебе, Сесиль, на что я отважилась ради нее? Я осмелилась переступить священную черту и проникнуть в парадный холл. Бедняжка! Как она подпрыгнула, услыхав мой голос. А мисс Дейнсбери тут как тут. Представь, она чуть не плакала, когда ей пришлось на меня пожаловаться. Но для мисс Дейнсбери долг превыше всего, и я уважаю ее за это. Мне пришлось выучить двадцать строчек этих ужасных французских стихов.
Брр… Противно даже думать об этом. Я чувствую, что выкину какую-нибудь штуку. Да-да, Сесиль, непременно выкину! Я забежала только затем, чтобы поздороваться с мисс Торнтон, потом я должна засесть за стихи. Воображаю, как я буду их учить! Приветствую тебя, мисс Торнтон. Смотри на меня как на союзницу, и если в твоем сердце есть хоть капля чувства, ты пожалеешь бедную девочку, пострадавшую из-за тебя с первых минут твоего пребывания в этом святилище.
– Я вас не понимаю, – подчеркнуто холодно ответила Эстер, – и нахожу, что вы были очень грубы и неделикатны, отпуская замечания на мой счет в моем присутствии.
– Боже мой, я только сказала, что ты высока для своих лет и довольно надменна. Ведь это правда!
– Все-таки это было неделикатно, – настаивала Эстер, стараясь скрыть слезы.
– Я, право, не хотела тебя обидеть. Дай мне руку, и будем друзьями.
Но Эстер вовсе не желала примирения. Она сделала вид, что не заметила протянутой руки, и отвернулась.
– Не обращай внимания, – шепнула Сесиль Энни.
Но любимица школы не привыкла к такому обращению. Она густо покраснела и, вызывающе взглянув на Эстер, затянула какую-то залихватскую песенку и оставила «уголок».
Девочки, ставшие свидетельницами этой сцены, начали перешептываться друг с другом.
– Она