что открыта. В каюте только двое – он и она. Я прервал свои фантазии, подумав о своих друзьях как о клиентах, за которыми установил слежку. Но если бы от моего натренированного воображения зависел исход дела, я бы представил любую интимную сцену в деталях.
Я тронул букет, и засохшие розовые лепестки гортензии упали на столик, прямо к подножию вазы. Взял в руки бутылку. Вино в ней отнюдь не простое, не молдавское каберне, которое мы с Виталиком порой разводили минералкой и пили, чтобы утолить жажду, – это была дорогая марка токайского венецианского розлива. И я покачал головой: «Ничего себе!»
Беглый осмотр каюты уже дал пищу для ума, мне же предстоял тщательный обыск. Что я найду здесь? Или – что я должен найти здесь?
Я открыл шкаф. На вешалке висел зачехленный мужской костюм. Расстегнув на прозрачном чехле молнию, я снял с вешалки брюки и приложил к себе, определяя размер: 48, рост – 4. Я обыскал карманы брюк – пусто, ни одного ржаного зернышка. А вот в кармане пиджака я обнаружил чек с автозаправочной станции на сумму четыреста рублей. Также в чеке было указано время того злополучного дня, когда был убит Аннинский: 11.06. Плюс марка бензина, фискальный режим и даже номер «горячей линии». «Заправлялся на солидной АЗС», – рассеянно подумал я. На других плечиках висели рубашки. Внизу стояли туфли, на подошве которых красовались цифры: 43. Какой-то звук заставил меня насторожиться, выключив фонарик, я весь превратился в слух.
Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил: настороживший меня звук был локального происхождения и не выходил за пределы этой каюты; глуховатый и, в общем, лишенный других оттенков. Я снова поднял туфли и опустил их, услышав тот самый глухой звук. Воображение нарисовало передо мной двойное дно, а интуиция подставила под ним резолюцию: «Услышанному верить». На помощь мне пришел мой универсальный нож. Я поддел тонким, но прочным лезвием дно шкафа, ухватил за край и приподнял его. Я был готов к тому, что увижу в тайнике… наполовину. Это был кейс, и принадлежал он Виталию Аннинскому. Трудно было представить себе, что в каюте, некогда принадлежащей Аннинскому, в тайнике хранится чужой кейс той же модели и расцветки: кожаный, черный, без плечевого ремня, с кодовым замком. Внизу справа я обнаружил приметную особенность: след от сигареты. Помню, Аннинский сетовал: мол, нужно было купить кейс из полиэстера, термопластика по сути. Я не знал кода, но попробовал угадать, набрав цифру 62. Исходя из того, что на крышке бензобака аннинской нивы была установлена именно такая комбинация. Когда мне случалось ездить с ним в качестве пассажира, почти всегда его авто на АЗС заправлял я, зачастую на свои деньги. Я не ошибся, и сначала один, а потом и второй замки дипломата открылись. Я откинул крышку, перебрал в руках пачки банкнот – их было десять, по сто тысячных купюр в каждой. Миллион рублей. И много, и мало. Если честно, меня бы удовлетворил миллион в долларах или евро. «Во что же ты вляпался, Виталик», – покачал я головой, не зная, что и думать.
Решение