свои заветные листки бумаги, в которых было написано, что мы являемся студентками театрального вуза.
– Софья, – обратилась женщина ко мне. – Как там Дмитрий Тарасович?
Я испуганно на нее посмотрела и пожав плечами ответила:
– Да вроде бы нормально.
– Нормально!? Вот старый чертяка! Передавай ему, чтобы в гости ко мне наведался, как время будет. Сто лет его уже не видела. Все дела, дела.
– Хорошо, передам, – ответила я улыбнувшись и спустя мгновение нас и след простыл.
– Ну и грымзу к нам приставили, – недовольно пробурчала Лена.
– А мне она нравится. Когда Городецкий сказал, что мне нужно похудеть, она за меня заступилась и сказала, что женщина с такими формами всегда на вес золота в театре, – сказала Света.
– Это она правильно подметила, – засмеялась Лена, хлопнув Cветку по ее объемному заду. – Золото, поди, не легкое.
– Ну ты и дура, Ленка, – обиженно сказала девушка, гневно тряхнув копной своих шикарных волос.
– Да ладно вам. Худые, полненькие, какая разница? Главное, чтобы счастье было, – обняла я за плечи девчонок.
– Это точно, – ответили они в один голос.
Всю дорогу до завода мы наперебой говорили о своем детстве. Ленка восторженно рассказывала о том времени, когда были еще живы ее родители и каждое лето возили ее в деревню к бабушке. Как она, семилетняя девочка с длинными тоненькими косичками и в нарядном платье в горошек важно выхаживала перед деревенскими девчонками и строила из себя этакую барышню городскую, а бабушка ее за это ругала и говорила, что так вести себя заносчиво некрасиво, что все равны, и нет людей ни лучше, ни хуже тебя. Но Ленка не унималась и непреклонно строила из себя фифу, как называла ее бабушка. Света же рассказывала о том, как с детства любила петь и летними уютными вечерами во дворе устраивала этакие мини концерты, зрителями которых становились ее немногочисленные подружки и друзья. Я же рассказала о том, как любила ходить с отцом на охоту в сезон, когда можно было охотиться на крупного зверя. О том, как отец учил меня выслеживать животное по следам, определять стороны света по деревьям и стрелять из старого дедовского ружья, которое осталось в нашей семье еще со времен революции. Мне такие вылазки казались чем-то невероятным, а мама с бабушкой наперебой бранили отца за то, что приучал меня к такому неженскому делу. Но отец только смеялся в ответ на их возмущение и упорно продолжал учить меня тому, что, по его мнению, должен знать каждый человек, будь то мужчина или женщина.
Где-то через час неспешной ходьбы мы и не заметили, как оказались перед огромной проходной старого машиностроительного завода, откуда доносился гулкий, ритмичный звук пресса и гул работающих станков.
– Ого, – восторженно проговорила я, входя в ворота и окидывая взглядом это чудо творения трудового народа.
– Это еще не ого. Вот внутри ого будет, – усмехнулась Лена, показывая на проходной пропуск.
И действительно, зайдя в здание, я была просто поражена этой мощью, которая прямо-таки