Света.
– Кто такой Алексей Городецкий? – спросила тихо я у Лены, пока мы с ней терпеливо ждали, когда же Светлана успокоится.
– Да это тот, самый молодой среди экзаменаторов, – ответила Лена. – Режиссер и актер. Светка ни одного спектакля его не пропускает. Она без ума от него.
– Я без ума. А он мне – ты толстая, – уже почти успокоившаяся девушка снова начала заходиться рыданиями и Лена, которой явно уже надоела ее истерика, одним рывком поставила ее на ноги и прикрикнула.
– Так, толстая ты моя, эка ли невидаль, скинуть ей сказали пять килограммов. Сказали скинуть – скинешь! Печенья меньше будешь есть по вечерам с чаем и пять килограммов до начала учебного года слетят с тебя на раз и два. Так что прекрати реветь! Правильно сказал тебе твой Городецкий! И волосы подстрижем, коса гляди уже до колен скоро будет, не школьница ты уже, надо преображаться! – командным тоном проговорила Лена и Света враз вытерла слезы и затихла.
– Она всегда так. Быстро меня в себя приводит, – улыбнулась девушка. – Что бы я без нее делала. Так порой жестко, в пору и обидеться бы, да не могу, потому, что правду всегда рубит в глаза, – добавила она, чмокнув Лену в щеку.
– А теперь айда в парк, сокурсницы, – пропела Лена и подхватив нас с Светой под руки вывела из института.
Выйдя на улицу у ворот института, я увидела, что к нам навстречу из блестящего автомобиля вышла Елизавета Дмитриевна, а спустя мгновение и высокий статный седовласый мужчина в военной форме.
– Елизавета Дмитриевна? – удивленно спросила я, мельком окинув взглядом мужчину.
– Здравствуй, Соня, – улыбнулась женщина. – А это мой отец, полковник Дмитрий Тарасович, – представила она мужчину, который улыбнулся ласковой улыбкой и пожал мне руку.
– Рад знакомству, Софья, – проговорил мужчина.
– А вы как здесь оказались? – спросила недоуменно я.
– Ты же мне говорила, что у тебя экзамен сегодня. Вот решила поздравить тебя с отцом. Мы очень переживали за тебя, – мягко ответила Елизавета, приобняв меня за плечи.
– Подождите, Дмитрий Тарасович. Это имя на экзамене еще произносили. Что все это значит? – нахмурившись спросила я.
– Сонь, мы отойдем к скамейке и подождем тебя там, хорошо? – проговорили мои новообретенные подружки, указывая на скамью недалеко от того места, где стояли мы, и когда я утвердительно кивнула, оставили нас одних.
– Вот языкатые, я же просил, – пробурчал под нос себе мужчина и уже громче сказал мне, – я звонил, просил посмотреть тебя вне очереди. Уделить тебе внимание, так сказать. Институт ведь не из простых, эти творческие личности с коронами на головах могут и проглядеть талант. Поэтому, я по просьбе дочери и просил обратить на тебя внимание.
Я ошеломленно смотрела то на Елизавету, то на ее отца и строго проговорила:
– Значит я поступила с вашей подачки? Зачем вы это сделали? А может я бездарь и меня приняли только потому, что вы просили?!
– Нет,